ОТ АВСТРАЛИИ К УКРАИНЕ: пять принципов новой миграционной стратегии

 

Я живу в стране, в которой, по данным последней переписи населения, почти треть граждан (29,2%) родилась за ее пределами, а почти у половины населения (49%) хотя бы один родитель родился за пределами страны.

В стране треть семей дома говорят на языке, отличном от английского, то есть 5% говорят на арабском, 4% — на одном китайском (Mandarin) и 4% — на другом китайском (Cantonese), 3% — на итальянском, почти 3% — на греческом и т. д., а язык с наибольшим темпом прироста в обществе — непальский, на котором общаются примерно 0,5%.

В 1947 году эта страна оглянулась вокруг после большой войны, увидела гигантские просторы, экономику и население, пострадавшие от войны, и угрозу от двух огромных соседей, коммунистического Китая и только что побежденной Японии.

Эти просторы были почти полностью населены англичанами, шотландцами и ирландцами. Все они были белокожие, разговаривали только на английском языке и были этаким олицетворением ксенофобии.

Аборигены, являвшиеся населением до того, как на континент прибыли сначала голландцы, потом французы, а затем британцы, вообще не считались людьми с точки зрения закона, и на них недавно еще можно было охотиться в некоторых штатах. Азиатам было законодательно запрещено приезжать в Австралию и селиться здесь.

Но дилемма, как ее сформулировал первый назначенный тогда министр миграции, была достаточно простой: Populate or perish, то есть населяй эту землю, или ты с нее исчезнешь. Тогда властями было принято решение о том, что каждый год Австралия должна увеличивать свое население за счет миграционного прироста примерно на 1%.

В связи с укоренившейся бытовой ксенофобией правительство очень опасалось беспорядков по прибытии мигрантов, и потому первые мигранты были тщательно отобраны — я знаком с человеком, работавшим тогда в департаменте миграции, и он мне рассказывал о том, как ездил в Европу в лагерь перемещенных лиц с заданием отобрать для первой волны миграции «молодых, красивых блондинов и блондинок, которые хорошо выглядели бы на камеру».

Таких мигрантов за счет правительства Австралии еще в Европе обучали английскому языку. Это были финны (в основном из Карелии, которую Финляндия окончательно потеряла по итогам войны), прибалты (бегущие от советской власти), голландцы, австрийцы и все остальные, кого война выкорчевала с их родины и переместила куда-то еще.

Первые два парохода с мигрантами встречал премьер-министр, а их пассажиров нон-стоп показывало телевидение — главной целью было продемонстрировать местным жителям то, что приезжают такие же люди, которые если и отличаются от мистера О’Грейди или миссис Робинсон, то только акцентом.

После этого последовало много волн мигрантов. Я, к сожалению, потерял ссылку на рассказ какого-то дедушки, проживавшего в Западном Сиднее (сейчас — одном из самых национально диверсифицированных районов страны) и рассказывал о том, как общество на бытовом уровне менялось — от жалоб в его школе (когда в их район приехали австралийские ирландцы-строители перед войной) о том, что вот жили-жили нормально, а тут какие-то чурки приехали, совсем рыжие, и разговаривают со странным акцентом.

Потом — о том, как жили-жили нормально, все такие из себя британцы, а тут какие-то чурки приехали из Прибалтики или из Финляндии, белокурые совсем, и разговаривают со странным акцентом. Потом (года через три или четыре, когда массово поехали из Италии) — что жили себе нормально, все нормальные Europeans, пока эти чурки не приехали, черноволосые, и разговаривают с акцентом…

Далее понятно — приехали греки (см. выше об акценте и чурках), потом — мальтийцы и арабы (см. выше), потом — югославы (см. выше), потом — евреи (см. выше), потом — китайцы (см. выше), потом — индусы, потом…

Сначала их селили в пустыне в лагерях, где обучали английскому языку и Australian way of life по нескольку месяцев, пока не начинали считать, что они могут нормально интегрироваться. Впоследствии общество наладило, с моей точки зрения, почти идеальную систему интеграции, которая встроена в повседневный быт и является очень эффективной и успешной, но это заслуживает отдельной публикации.

В 1973 году Закон о Белой Австралии, который ограничивал миграцию на расовых началах и делал въезд из Азии почти невозможным, был отменен. С тех пор фокус миграции существенно сместился в сторону Азии, однако это не значит, что выходцы из азиатских стран начали преобладать — едут отовсюду.

Кроме того, страна очень проактивно относится к иммиграции и ищет возможности привлечения нового населения, которое соответствовало бы ее ценностям и долгосрочной стратегии превращения в часть Великого Запада и англосаксонского мира.

Поэтому, например, мигрантам из Южной Африки и Зимбабве, уехавшим оттуда после социальных изменений, связанных с концом эры апартеида, Австралия предоставляла ВНЖ и убежище по упрощенной процедуре. Или поэтому рекрутеры департамента миграции в начале девяностых ездили в крупнейшие американские университеты и делали презентации Австралии как места упрощенной миграции для студентов-выпускников Гарварда, Йеля и Стэнфорда, приехавших туда учиться из бывшего СССР и бывшей Югославии. А еще потому была программа упрощенного предоставления ВНЖ для граждан Гонконга после того, как он перешел от Британии к Китаю.

 

 

Каждый год страна публикует перечень профессий, в которых нуждается. Таких перечней три — стратегический, где страна приводит те профессии, которые будут необходимы точно еще в течение нескольких лет, краткосрочный, где приведены те профессии, которые востребованы сейчас, но образовательная система уже работает над тем, чтобы заполнить эти ниши, и через год-два этот перечень будет изменен, и региональный — это когда различные регионы пишут, что им нужны, скажем, доктора или педиатры для многолетнего контракта в сельской местности, и они (регионы) в рамках предоставленной квоты готовы обеспечить ВНЖ тем, кто отвечает потребностям.

Вся система настроена так, чтобы привлечь тех, кто уже имеет образование, еще много лет плодотворной работы впереди, привезет с собой детей и будет работать в одной из отраслей, в которых нуждается страна. При этом с нелегальными мигрантами обращаются не очень вежливо — их не любят, и Австралия потратила много усилий и денег на то, чтобы они не ехали (то есть не плыли) в страну.

Результат наглядно можно увидеть во всех рейтингах, от уровня ВВП на душу населения до уровня счастья в стране, комфортности основных городов (Сидней и Мельбурн традиционно находятся в топ-5 наиболее комфортных для жизни) и безопасности жизни в стране.

 

Украина может выбрать путь послевоенной автаркии и закрытия национального общества от миграции, а может выбрать путь Австралии, которая в 1947 году была экономически изувеченной войной страной, в которой не хватало рабочих рук ни на что, а уже через десять лет стала самым богатым государством мира из расчета ВВП на душу населения И мне кажется, что выбора у Украины не будет, потому что дилемма Populate or Perish перед нашей страной после войны будет стоять гораздо острее, чем она стояла перед Австралией в сороковые годы

 

Я считаю, что из австралийского опыта можно позаимствовать очень многое для будущей миграционной политики Украины, по меньшей мере:

#1 Формализованная процедура иммиграции с четкими и публичными ориентирами относительно того, кого страна ждет (с учетом прежде всего возраста, семейного положения, образовательного ценза и наличия детей), а также минимальной дискрецией в предоставлении ВНЖ.

#2 Небольшой, но последовательной ежегодной долей тех, кого страна привлекает (вероятно, прирост на 1% за счет миграции — это мало для Украины, но все равно норматив иммиграционного прироста населения должен быть относительно небольшим, мне кажется — на уровне 2% максимум, чтобы не было риска образований этнических гетто или просто слишком больших национальных групп, которые очень трудно интегрировать в украинскую жизнь).

#3 Отсутствие какой-либо толерантности к нелегальной миграции. Это отдельная большая тема, однако одним из производных войны будет то, что Украина наконец-то сможет нормально контролировать свои границы с точки зрения миграции, потому что из России или Беларуси к нам уж точно никто несанкционированно не приедет, стихийной миграции из ЕС нам бояться нечего, а всем остальным желающим добраться до Украины нужно будет переплыть гораздо больше, чем расстояние между той же Индонезией и островом Рождества, куда в основном пробовали плыть нелегальные мигранты в Австралию.

#4 Тщательно продуманная информационная кампания по поддержке миграции с разъяснением обществу ее необходимости, отсутствия угрозы обществу и пользы для экономики.

#5 Четкая программа получения гражданства по достижении какого-либо ценза (оседлости, имущественного) или их комбинации. Это также очень важно, потому что с тем уровнем депопуляции, с которым, скорее всего, столкнется Украина по результатам войны, умноженным на падение рождаемости и еще раз умноженным на эмиграцию многих семей, а также угрозой от России, которая никуда не денется, проблема того, кто (и на какой основе) будет служить в ВСУ, со временем только обострится.

 

ХХХ

 

Материал подготовлен благодаря этнографической редакции #Радио_Антипод. А иллюстрация — часть рекламной кампании Австралии в послевоенной Британии. Она вам понравится как минимум своей абсолютной неполиткорректностью с точки зрения сегодняшнего дня.

 

---

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media