Олесь Манюк
Кандидат философских наук, психоаналитик французской и аргентинской школы психоанализа (направление — психосоматология Луиса Кьоццы)

Разговор с основателем Odessa Classics Алексеем Ботвиновым

Разговор с основателем Odessa Classics Алексеем Ботвиновым

 

Тонкости классической музыки и суровый мир современного бизнеса — казалось бы, что общего? Общее — в гармонии. Успешный лидер гармоничен с собой и окружающим его миром, а классическая музыка только усиливает эту гармонию. Именно поэтому в мире растет тренд на меценатство в музыке, а фестивали классической музыки становятся настоящим событием.

О сути гармонии, которую содержат в себе великие инструментальные произведения, Олесь Манюк, кандидат философских наук и консультант Jansen Capital Management, расспросил одного из лучших пианистов Алексея Ботвинова. Он также является основателем международного фестиваля классической музыки Odessa Classics, который в этом году вошел в список лучших фестивалей классики в Европе.

 

Олесь Манюк (О.М.): Как Иоганн Бах может помочь бизнесу в глобальном смысле?

Алексей Ботвинов (А.Б.): Давайте будем считать, что бизнес связан с интеллектом и социальной ответственностью. Это движущая сила цивилизации и социума. И произведения Баха — универсальный код, который обращается к каждому независимо от того, где он вырос.

Я исполнял произведения Баха в 45 странах мира. Есть места, куда классическая европейская музыка только-только проникает — Индонезия, Малайзия, Таиланд. И очень интересно наблюдать за реакцией слушателей из Азии (Япония, Гонконг).

Во время исполнения в мелодии звучит ирония, юмор или печаль. И всегда можно почувствовать, как точно реагирует аудитория. Слушатель одинаково отзывчив как в европейской, так и в славянской, азиатской или африканской стране.

И что интересно, когда разговариваешь с людьми, то не так просто установить контакт вначале. А классическая музыка снимает преграды.

У гармоничного человека и бизнес выстраивается более успешно. Такой предприниматель более гуманен к своим коллегам. И в итоге результаты могут быть лучше. Например, в развитых обществах видна поддержка классической культуры и музыки.

И по моим наблюдениям, в последние 30 лет она выросла. Музыка нужна не только любителям, утонченным эстетам, меломанам, а и обществу. И, конечно, бизнесу. Замечаю, что уровень просвещенных людей растет. Появляется спокойствие и стабильность. Поэтому частные деньги вкладываются в поддержку классики и фестивалей. Такие события положительно влияют на общество. Я абсолютно уверен в этом.

 

 

О.М.: Альберт Швейцер (теолог, философ и музыкант. — Ред.) говорил, что творчество Баха — это космическая музыка. А как же идея о том, что нужно фокусироваться на прагматических целях, бороться с конкурентами и только тогда будет успех?

А.Б.: Те, кто добиваются успеха в бизнесе, со временем начинают заниматься меценатством. И думаю, что во многом здесь прагматичный расчет: благотворительность воздействует на общество. Для бизнеса важна стабильность — отсутствие войны, грабежей и хаоса.

Например, в Америке государство почти не финансирует культуру. Подобные события поддерживаются частным образом. В Европе процент другой. По моему личному наблюдению, музыкантов больше поддерживают в Швейцарии, Германии и Франции.

Я часто слышу на мероприятиях разговоры о том, как успешные люди поддерживают культуру. Кто-то помогает хору, кто-то — оркестру, а кто-то собирает деньги на благотворительность. Если человек не поддерживает культуру, то со временем он становится изгоем.

Он не попадает в элиту, его выталкивают как нежеланного гостя. Хотя не все являются меломанами. Просто есть негласная договоренность: если хочешь быть уважаемым человеком, отдай часть своего дохода на меценатство. Это просто уже устоявшийся тренд.

 

О.М.: Как создать среду для украинских лидеров, чтобы меценатство стало правилом?

А.Б.: Когда я беседую с влиятельными бизнесменами, то слышу в ответ: «Меня это не интересует, зачем мне это нужно?» В Украине печальная картина в отличие от Европы и Америки. Приведу пример. Фирма Steinway (Германия) приехала в США и стала ведущим брендом из Америки по производству роялей. Их маркетинговая политика была уникальной.

Идея была следующей: компания занималась организацией гастролей талантливых пианистов. Фирма брала на себя все организационные расходы, предоставляла инструмент, а выручку за билеты в полном объеме получал музыкант. Единственное условие к пианисту — играть на пианино Steinway.

Самую большую рекламу компании сделал Ференц Лист. В середине 1850-х годов знаменитый венгр заказал рояль из Америки. Листу так понравился инструмент, что виртуоз стал выступать с ним постоянно, что послужило лучшей рекламой.

А такие известные музыканты, как Рихард Вагнер, Гектор Берлиоз, Камиль Сен-Санс, братья Николай и Антон Рубинштейны, дали инструменту восторженные характеристики в свое время. Философия компании была проста: если вы образованный и обеспеченный человек, рояль Steinway — обязательный атрибут вашего дома. Сегодня компания называет большой семьей артистов Steinway более 2000 музыкантов. В качестве спонсора она поддерживает коллектив, который стал самым лучшим европейским оркестром.

 

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

 

О.М.: Нежелание быть меценатом и спонсором — это все равно, что рыть себе яму?

А.Б.: Однозначно. Почему все так понятно в Европе? Потому что там люди знают, кто их предки, существуют целые династии. У нас невозможно докопаться до истины. Мои бабушка и дедушка уничтожили все документы, чтобы никто не знал, что у них не пролетарское происхождение. Такого в Европе нет.

И у нас пока такое впечатление, что бизнес-элита хочет отправить своих детей подальше из страны — кто в Англию, кто в Америку. И им все равно, что будет здесь. Когда мейнстрим нашего бизнеса все-таки захочет, чтобы их дети остались в Украине, тогда ситуация поменяется.

У большинства моих знакомых из среднего бизнеса созвучные идеи. А дети моих друзей-предпринимателей, которые учились за рубежом, хотят вернуться или возвращаются в Украину. Причем очень обеспеченные родители с удивлением рассказывают о том, что их дети не захотели там остаться. Таких историй много.

 

О.М.: Гёльдерлина помните: «Где опасность, там приходит спасение». Получается, украинца, стремящегося уехать жить за границу, ждет унылая жизнь мигранта?

А.Б.: Я покидал страну в 1994-м на полтора года. Для культуры начало 1990-х это была катастрофа. Сейчас значительно лучше. Я уезжал в Германию, жил в Бенкендорфе, причем у меня все было хорошо. Я играл концерты, преподавал и жил в хорошем районе. И видел картину нашего эмигрантского сообщества, она была просто ужасающей.

95% уехавших находились в состоянии жесточайшей депрессии и цинизма. И это была разбитая жизнь и утраченные иллюзии. Сначала меня это просто удивляло, а потом где-то через год я почувствовал почему. Хоть у меня была ситуация значительно лучше, я все равно ощущал, что есть какие-то двери, которые не хотят открывать.

Я понимал, что это нормальная реакция любого сообщества — защищать себя от чужих. И хотя Германия до сих пор разрешает въезд эмигрантов, но их принимают на определенную роль. Если здесь захочешь стать ведущим человеком любой области — это практически невозможно. Принимают на второстепенные роли.

 

О.М.: Почему многие украинцы возвращаются домой?

А.Б.: Там мигрант чувствует себя человеком второго сорта. Это происходит на каждом шагу: в магазине или при походе к врачу. Если человек чувствительный, то это вряд ли ему понравится. Если у него нет никаких амбиций, а просто желание жить как все, тогда он адаптируется.

Но, честно говоря, среди украинцев таких были единицы. У каждого были свои амбиции. Со временем они поняли, что это невозможно. Мне говорили: «Мы тут ради своих детей, может, они пробьются».

А те люди, которые уехали, они по большому счету свою жизнь проиграли. Потому что если у человека есть цель, то там ее не реализуешь. В Украине хоть и есть свои сложности, но здесь есть потенциал. И здесь ты свой. У тебя здесь есть огромные ресурсы, которые можно раскрыть так, как не сможешь за границей.

 

О.М.: Мне посчастливилось общаться в 1990 году с философом Мерабом Мамардашвили. Он говорил: если хочешь реализоваться в своем бытии, то должен реализовываться там, где живешь. Потому что твоя загадка именно в этом месте, а не в другом.

А.Б.: Я это понял на своей шкуре. Через полтора года я вернулся домой и обрел внутренний баланс. За границей гармония стремительно терялась. Да, наверное, если смысл в том, что ты родился именно в этом месте. И стоит задача сделать что-то здесь.

 

 

В 1990-х годах я вернулся из Германии и мне было очень приятно, что я нахожусь в Одессе. Но когда входил в зал филармонии, я видел там только пожилых людей. И их было мало. Возникало ощущение, что пройдет лет десять — и филармонию можно будет закрывать вместе с оперным театром. Ведь молодежь туда не придет.

И лет через десять, году в 2007–2008-м, я решил попробовать изменить эту ситуацию. Идея такая: нужно, чтобы в зал пришло новое поколение. Чтобы это стало интересно и модно для тех людей, которые в молодежной среде являются лидерами мнений.

Каким образом это можно сделать? У меня возникла идея совместить классику с видео. То есть сделать визуализацию на классическую музыку. В 2008 году в нашей стране никто этим не занимался. Я начал сотрудничать не с видео-художниками, которые занимаются видеоартом, а с ребятами, которые были одними из самых креативных на дискотеках.

В результате работать остался один из двух. Это киевский диджей Тарас. Ему очень понравилось визуализировать музыку. Первый проект стал полускандальным. Мы собрали полный зал Одесской филармонии. Кто-то был в восторге, а кто-то возмущался тем, что сделали дискотеку из филармонии.

А пара человек подошла к диджеям и стала с ними ругаться прямо после концерта в зале. Представьте, молодежь была в шоке, к ним подходят взрослые и начинают на них кричать.

Сейчас визуализация везде — в оперных театрах и на концертах. Знаю, что у молодежи были замечательные отзывы. И теперь на качественных классических концертах у нас очень много молодежи в зале.

Я провожу фестиваль Odessa Classics уже четвертый год, и к нам приезжают хедлайнеры мировой классической сцены. Каждый из них мне говорит одну и ту же фразу: «Вау, сколько у вас молодежи в залах. У нас такого нет». Это говорят люди, которые во всем мире выступают. Считаю, это очень серьезной победой. Я понимаю, что как минимум в Одессе у классики очень хорошее будущее.

Думаю, если бы больше бизнесменов стали слушать классику, то ситуация в стране глобально изменилась бы. Ведь это колоссальный инструмент воздействия на психику. И бизнесмены меняли бы общество в положительную сторону.

 

О.М.: Как вы относитесь к комплексно-волновой школе Михаила Казиника?

А.Б.: Мне очень нравится идея школы объединить гуманитарные науки и развивать ассоциативное восприятие через визуальный якорь. Учеба должна вызывать интерес. Мы же с ним начинали. Года три вместе отработали множество концертов и записали больше 20 телевизионных программ. На радио «Орфей» также вышел цикл передач. Сейчас Михаил работает сам. Но я в прекрасных с ним отношениях, и идея абсолютно правильная.

 

О.М.: Сейчас в каком-то смысле период наступления глобального варварства. Как бизнесу сохранить свое влияние, и касается ли это вопроса выживания?

А.Б.: Запрос на культуру есть. Я не думаю, что варвары могут победить глобально, но они наступают. И с этим нужно что-то делать. Нормальным людям необходимо этому противостоять. Сейчас нельзя просто сидеть и ничего не делать. Это вопрос выживания бизнеса, нормальной жизни их детей и безопасности активов. Все очень связано. На Марс сбежать не так просто. Культура несет истинную ценность. Благодаря ее правдивости на нее можно опереться в темные времена.

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Получайте свежие статьи

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: