Лукас Кранах Старший. Катарина фон Бора, 1526 / Арт-оформление: Olena Burdeina (FA_Photo) via Photoshop
Мартин Лютер стал создателем протестантизма — одного из трех основных направлений христианства, наряду с католицизмом и православием. Число протестантов всех толков приближается к миллиарду, и уже трудно отрицать, что основная конфессия населения самых благополучных стран мира — протестантизм. Как трудна и смертельно опасна жизнь религиозного реформатора в Средневековье, легко себе представить. Что же помогло ему преодолеть чудовищное давление? Многое — в том числе и любовь…
Скажите, как вы думаете: многое ли в жизни определяется положением родителей, высоким или низким? Одни скажут: «Все», другие: «Почти все». Отрицать значение этого я не собираюсь, но не надо его и абсолютизировать — особенно когда в игру вмешивается любовь, которая по природе своей не терпит иерархий. А если кто не верит, послушайте историю о девочке Катарине, которая родилась в 1499 году, предпоследнем году последнего столетия, когда еще все христиане Западной Европы были католиками.
Катарина фон Бора была дочерью достаточно знатного дворянина. Где-то даже пишут, что он был барон. Но бароны ведь тоже бывают разные, бывает Маннергейм, а бывает и Мюнхгаузен. Отец ее к богатым баронам не принадлежал, да и обеднел до последней степени.
Более того, это был как раз такой отец, которому его дети были совершенно до в то время еще не изобретенной лампочки. Когда малышке Катарине было всего девять лет, ее мать умерла. Отец захотел жениться на другой. Зачем же ему дети от первого брака? И он решает проблему на корню: есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы.
Другое дело, что не изверг же он и не нарушитель строгих законов. Более того, он человек законопослушный и поступает по меркам того времени, может быть, даже высоконравственно. Он посвящает девочку Господу, отдает ее в цистерцианский монастырь.
В социальном плане все благополучно — монастырь уже устоялся в сознании ее современников как место, в которое можно сбагрить младших сыновей и дочерей, не совершая особого неприличия. В шестнадцать лет она принимает монашеские обеты и становится невестой Христовой.
Катарина — дочь своего времени, человек нравственный и ответственный, она ведет безукоризненную монастырскую жизнь: молится, трудится, подчиняется матери-игуменье. Но приходится ли ей это достаточно приятно, ложится ли на душу? Будьте уверены, нет.
А как раз в эти времена по всей Германии громко звучит проповедь Мартина Лютера. Как часто бывает, он не хотел быть еретиком — еретиком его сделали. Он всего лишь задавал несколько простых вопросов. Можно ли за деньги прощать смертные грехи? Важнее ли мнение римского папы, чем Священное Писание? Можно ли продажу индульгенций сопровождать разнузданной и вульгарной рекламой?
Церкви бы послушаться его, исправить эти явные ошибки, что в итоге ей и пришлось сделать, — всем было бы лучше, правда ведь? Церковь, может, и могла бы, а бюрократическая организация не может. И на Лютера обрушиваются гонения — бестолковые и тупые, явно предписанные центральным аппаратом в Ватикане по образцам, устаревшим века тому назад.
Да еще и без всякого знания уровня возмущения беззастенчивой торговлей индульгенциями, вылезающей за любые представления о приличиях, — всю Германию наводнили карикатуры вроде той, на которой разбойник покупает у монаха индульгенцию, а потом уже грабит его с полным сознанием своего права.
Германские инквизиторы потирают руки и удовлетворенно заявляют, что уже сушат поленья для костра. Они даже не замечают, что почти вся Германия становится на сторону скромного доктора богословия, который думает о папе настолько хорошо, что считает, будто он и сам бы возмутился злоупотреблениями торговцев «священным товаром».
Из-за их бизнеса только лишь в Германии демонстрируют мощи восемнадцати апостолов из двенадцати возможных — как же этому верить? Но если папа это одобряет — как верить папе?
На том стою и не могу иначе. Да поможет мне Бог. Аминь!
Мартин Лютер — в ответ на требование подчиниться папе
Коснулось это и скромной монахини-цистерцианки по имени Катарина. Взгляды Лютера восприняли и многие священнослужители. А согласно этим взглядам, монахи и монахини — бесполезные для общества люди, которым необходимо покинуть свои убежища для паразитов.
Монахини цистерцианского монастыря даже обратились к Лютеру за советом: что им делать? И Лютер, чтобы помочь им, идет на крайние меры. Уважаемый торговец Леонард Копп, продававший обители соленую селедку, въезжает туда накануне праздника Христова Воскресения в 1523 году.
Селедку он ввозит, а пустые бочки вывозит. Но в том-то и дело, что бочки были не пустые — в двенадцати бочках он вывез за монастырские стены двенадцать монахинь. Три из них просто вернулись домой, остальные, пропахшие рассолом, но свободные, приехали в столицу Лютера Виттенберг.
Один студент даже написал об этом своему приятелю: «Только что в город прибыл полный фургон монашек-девственниц, которые больше всего на свете мечтают выйти замуж. Так даруй же им, Господь, мужей, иначе будет худо!»
Лютер был ответственным человеком: он начал их пристраивать, кому подыскивать занятие, кого выдавать замуж. «А почему же он сам не женится?» — спрашивали его. Он ответил очень просто: «Каждый день меня могут казнить как еретика — зачем же оставлять несчастную вдову?» А своему другу Спалатину он пишет: «Что говорят, что я не женат? У меня есть три жены, двух я отдал уже другим мужьям, а третью удерживаю левой рукой».
Так он писал о трех монахинях, которых никак не мог пристроить. В итоге еще две вышли замуж. Сам Лютер однажды задумался — а не подойдет ли ему одна из этих монахинь, Ева фон Шенфельд? Пока думал, ее удалось выдать замуж, но Лютер даже не сильно горевал по этому поводу. Он жениться не собирался — его учение говорило, что это можно, но где в Священном Писании было сказано, что это обязательно?
Кто не любит вина, женщин и песен, так дураком и умрет
Мартин Лютер, явный противник целибата
А что Катарина фон Бора? Даже через два года после бегства она просто занималась домашним хозяйством Лютера. Она тоже мечтала о замужестве и даже обручилась с молодым дворянином из Виттенберга, но его родители были против, и в итоге он отказался. Лютер нашел девушке еще одного мужа, некого доктора Глаца, но у нее было уже свое мнение. Она обратилась к сподвижнику Лютера доктору Амсдорфу: «Мне предлагают мужа, но он мне ненавистен. Скажите Мартину, что я выйду замуж только за него или за вас».
Понятно, что самого Амсдорфа Катарина употребила в данном контексте только для «отмазки» — ни на какие его эмоции, кроме перепуга, она явно не рассчитывала. В конце концов, что ей было терять? По меркам того времени, она была не просто перестарок, она была ни для какого брака не годна — подумать только, ей было целых двадцать четыре года! А Лютеру тогда стукнуло сорок два. Восемнадцать лет разницы — сейчас ничего особенного, а тогда? Тоже, если мужчина старше — матриархата, оказывается, никогда и не было. Но что скажет Лютер?
Так сложилась судьба, что он как раз в это время отправился домой навестить своих родителей и увидел, в каком они горе из-за того, что их единственный сын — монах, и род их не продлится. В итоге он находит целых три причины для брака: доставить удовольствие отцу, позлить папу римского и еще раз подтвердить верность своему учению перед мученической смертью.
Появился еще один мотив: и так о нем и Катарине рассказывают всякие пакости, коль скоро они живут в одном доме, — так чего же зря страдать? Для Лютера типичным ответом на угрозу был не страх, а агрессия. Ах, вы подозреваете меня в шашнях с бывшей монашкой, которая заботится о моем быте? Так я и подтвержу ваши подозрения и окажусь ни в чем не виноватым, подавитесь! И в июне 1523 года его коллега Буненхаген венчает их — брак заключен.
Если человек верит, его ничто не остановит
Мартин Лютер — человек решительный и волевой
Лютер стал женатым священником, как и положено протестанту, но строжайше запрещено католику. Жизнь их вначале не была легкой — Лютер тогда даже купил токарный станок и научился резьбе по дереву, чтобы в случае чего хоть так прокормить семью. Жить ему приходилось только на скромное профессорское жалованье.
Сам Лютер в этом плане был настолько щепетилен, что категорически отказывался брать вознаграждение за свои проповеди и публикации, хотя многие менее популярные проповедники прекрасно жили на свои гонорары, и огромное количество издателей озолотились, печатая его труды.
До женитьбы доктор вел типичную жизнь холостяка с катастрофическим бытом. Современный врач просто разрыдался бы, глядя на его постель, — по собственному признанию Лютера, она не перестилалась год и была пропитана потом. Какая жена согласится спать с мужем на такой постели?
Появилось чистое белье, да и не только оно — откуда-то взялись съедобная еда, нескрипучая мебель, открывающиеся окна, закрывающиеся двери и кастрюли без дыр. Впрочем, брак принес и более удивительные вещи. «Ко многому нужно привыкнуть, — жаловался Лютер, — просыпаешься утром и видишь на подушке пару косичек, которых там раньше не было».
А потом он обнаружил, что его жена — человек достаточно властный и решительный. Во всяком случае, домашнее хозяйство она вела твердой рукой, окапывала деревья, ухаживала за скотиной, создав у него дома не только быт, но и достаток! Очевидно, не зря Лютер называл ее в шутку «майн герр Кэте», «мой господин Катарин», — характер у нее был мужской. Не менее часто он ее называл не Кэте, а Кетте, что по-немецки значит «цепь»! Женатые мужчины все одинаковы, будь они хоть трижды основатели новых религий.
Человек рожден для труда, как птица для полета
Мартин Лютер — никакой не Горький, и именно так!
Проблем было много. Лютер был откровенно немолод, да и она — не юная девушка. Некоторые вещи в том излишне целомудренном столетии им пришлось постигать на собственном опыте.
Масса протестантских священников обращалась к «толстому доктору» (так называли Лютера очень многие) с вопросами, с которыми в наше время ходят только к сексологу. Откуда в те времена сексологи — их бы на костре сожгли после первого же приемного дня!
Например, многие интересовались у Лютера, насколько часто позволено интимное общение — вдруг выйдет слишком много и здоровью будет вред? Лютер не оставил эти важные просьбы без внимания. Кто-нибудь видел коврики с изречениями, часто в рифму, которые вешают в Германии над кроватью?
«Как постелешь — так и поспишь», «Каков человек — такую ему и колбасу жарят», «Две вещи управляют человеческими поступками — любовь и выпивка», «Кто захочет закопать правду — тому понадобится слишком много лопат», «Лучше десять завидующих, чем один сострадающий».
Вот такие немудрящие афоризмы, основы жизненного опыта простого немецкого обывателя. Одна из самых популярных надписей этого рода гласит: «Два раза в неделю не вредят ни тебе, ни мне». Это Лютер сказал — очевидно, на основании собственного опыта. Что ж, немцы все-таки северный народ — может, им так и нормально.
Да и вообще, с этими проблемами Лютер и Кэте явно справились. Трудно называть ее красивой женщиной, но какое-то обаяние в ней, безусловно, было. В семье Лютер находил и покой, и уют, и ласку. Целых шесть детей благословили их союз. Две дочки, к сожалению, умерли, четыре сына дожили до преклонных лет. Кстати, третий сын стал известным врачом.
Католический биограф Лютера цедит сквозь зубы: «По крайней мере, отрадно, что никто из них не принес семье никакого бесчестья», — видно, что это его огорчает.
Лютер обожал детей и с удовольствием возился с ними каждую свободную минуту. Он мог быть достаточно строгим отцом — как-то раз он три для отказывался простить сына, хотя и виновного, и вся семья умоляла его об этом. Но сам он всегда говорил, что рядом с розгой должно лежать яблоко.
Дьявол панически боится поющего христианина
Мартин Лютер, ничуть не отрицающий радостей жизни
Конечно, без сложностей не обходилось. Катарина осмеливалась возражать мужу; когда он много говорил за столом, она могла сказать: «Доктор, отчего бы вам не помолчать и не поесть?» Однажды он не выдержал и заорал: «Я мечтаю только о том, чтобы женщины, прежде чем открыть рот, повторяли про себя «Отче наш!»
Лютер говорил, что терпения требуют «мои отношения с папой, еретиками, семьей и Кэте». Знаменитое немецкое перечисление четырех вещей на букву К, о которых женщина может думать — Kirche, Kuche, Kleider, Kinder (церковь, кухня, платья, дети), — не лютеровская формулировка, но она достаточно в русле его идей.
От феминизма доктор, разумеется, был предельно далек и со свойственной ему грубостью любил повторять, что у женщины такая широкая задница, чтоб она на ней сидела, оставаясь дома, а не бегала, где ей вздумается.
Но Лютер всегда четко сознавал, что с женитьбой ему повезло. Письма к ней он всегда подписывал словами «твой любящий и верный», и это не выглядит пустыми словами, сказанными для вежливости. Всю жизнь Лютера рядом с ним была Кэте.
Он страдал множеством болезней: подагра, бессонница, катар, геморрой, запор, камни в почках, головокружения и звон в ушах — небольшой части хватило бы на то, чтобы лишить его возможности нормально работать. Но Кэте терпеливо лечила его диетой, травами, припарками и массажем, и он обретал возможность продолжать свои труды.
Когда же Кэте болела, Лютер восклицал: «О, Кэте, только не умирай и не оставляй меня!» Она его не оставила, но пережила ненадолго — скончалась через шесть лет после кончины мужа, будучи уважаемой матерью семейства, благополучной, уверенной в себе и спокойной женщиной.
Иногда даже спрашиваешь себя: а смог бы Лютер выдержать несколько десятилетий чудовищно сложной жизни без такой преданности, верности, любви и заботы?
Любовь, по самой своей природе, готова служить и быть подвластной тому, кто любим
Мартин Лютер — человек, явно счастливый в браке
И скажите мне теперь: а что, собственно, значили безжалостные решения бессовестного отца Катарины, ее тяжелое детство и мрачная судьба в юности? Все зависит от того, как человек отнесется к счастливому случаю, ухватит ли его за бороду или пройдет мимо. Ведь ясно, что, если бы Катарина не проявила сама почти немыслимую в те времена для женщин инициативу, напрямую предложив Лютеру себя, они оба прошли бы мимо главного шанса своей жизни.
Хорошо, что такого не произошло, но это уже не воля случая — это ее заслуга. Ну и, конечно, все зависит еще и от любви — потому что от нее зависит все! Лютер любил повторять: «Пусть жена сделает так, чтобы муж радовался, приходя домой. А муж пусть сделает так, чтобы она грустила, видя, как он уходит».
Пускай какие угодно сложности мешают до брака жить жене, которая вдохновила мужа на эти слова, и мужу, который сказал их ей, если эти слова сказаны. Они все эти сложности победили. Кто мешает прочим, кроме них самих?
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
