СТИВ ФУЛЛЕР: в поисках морального компаса в войне в Украине. Евразийство как корень современного российского нацизма (Часть II)

Источник: engagingvulnerability.se

 

 

Читать часть I

 

Cтив Фуллер (1959) — американский социальный философ, область интересов — социальная эпистемология и трансгуманизм.

 

Есть объяснение решительного вторжения Владимира Путина в Украину. Понятно, что холодная война всегда оставалась в сознании россиян, а нынешняя агрессия — попытка их руководителя доделать это «незавершенное дело» из прошлого.

Он тоже «кантианец» в том смысле, что пытается установить то, что по его мнению будет справедливым миропорядком. Евразийство как идеология имеет решающее значение для позитивного видения Путина.

Хотя сегодня Александр Дугин может быть наиболее заметным сторонником этой идеологии, ее основателем является Николай Трубецкой (1890–1938), которого на Западе знают в основном как соучредителя (вместе с Романом Якобсоном) «формалистической лингвистики» в 1920-е и 30-е годы.

Это стало фундаментом «французского структурализма» в послевоенный период, который к 1960-м годам подвергся «деконструкции» Лакана, Фуко и Деррида. Тем не менее Трубецкого также полезно рассматривать, как фигуру Лео Штрауса в евразийстве: то есть личность, чье глубокое понимание человеческого состояния исходило из глубокого понимания динамики языка, хотя и делало акцент на речи, а не на письме.

В евразийском видении Трубецкого есть несколько отдельных элементов, которые стоит вспомнить, чтобы объяснить путинское мышление, хотя бы потому, что это видение было задумано до того, как закончилась история Советского Союза. Более того, евразийское воображаемое Трубецкого предшествует мифологизации этой истории. Ключевым текстом является большой очерк «Европа и человечество», впервые опубликованный на русском языке в Софии в 1920 г.

Трубецкой рассматривал большевистскую революцию как неадекватную саму по себе, но достаточную для того, чтобы дать возможность «славянскому миру» с центром в России порвать как с либерализмом, так и с национализмом, которые он видел как две стороны одной медали «романо-германского» мировоззрения, его уничижительный способ говорить о Европе. Конечно, он недооценил привлекательность и живучесть Советского Союза в его собственных условиях, но то, что ему не нравилось в «Европе» как в идее, по-прежнему актуально.

С одной стороны, Трубецкой разделял советское мнение о том, что европейский либерализм является своего рода империалистической идеологией, маскирующейся под «космополитизм», целью которой является дезориентация славян от их общих корней во имя «прогресса», чтобы облегчить их подчинение.

С другой стороны, он возражал против идеи Вудро Вильсона, закрепленной в Версальском договоре 1919 года, о разделении великих империй Евразии на совокупность национальных государств, отличающихся в основном по этническому признаку.

Когда Путин говорит о «денацификации» Украины как об одной из своих военных целей, он вторит этому тезису. Путин считает, что стремление Украины к государственности обусловлено ложным чувством этнической автономии, которое остается пагубным наследием урегулирования Первой мировой войны.

Что касается позитивного видения Трубецкого, то следует вспомнить, что он был одним из величайших фонологов двадцатого века, человеком, способным уловить значение звука в обширных областях пространства и времени.

 

 

В отличие от Лео Штрауса, который опирался на относительно ограниченное зрительное восприятие как предпочтительное средство интеллектуальной передачи (например, при личной переписке и чтении), Трубецкой и его коллеги-формалисты воображали, что обычная речь является потенциальным объединителем обширных слоев человечества.

В этом духе евразийство Трубецкого исходило из некой расовой филологической ментальности, при которой разрывалась бы связь между языком и этничностью, но не между языком и землей. В самой филологии это был довольно радикальный шаг, способствовавший становлению современной лингвистики.

Имейте в виду, что филология была сильно расизирована, по крайней мере с конца восемнадцатого века, начиная с изобретения идеи «арийского» народа, чьи общие этнолингвистические корни уходят в индоиранский мир первого тысячелетия до нашей эры.

Напротив, Трубецкой не только отверг обращенного к Европе Петра Великого как воплощение России, но и провокационно предложил выдающегося монгольского воина Чингисхана в качестве замены.

Безусловно, это своеобразное мировоззрение. И, конечно, это не универсализм в известном платоновском или кантианском смысле, потому что он полностью не устраняет материальное воплощение. В самом деле, Трубецкой, по-видимому, считал, что глубокая фонологическая история позволяет людям, говорящим на сходных языках, из совершенно разных регионов мира, вместе слышать прошлое в настоящем, пусть и слабо, что обеспечивает платформу, необходимую для чувства единства.

Она может даже стать научной основой для новой геополитики. С этой точки зрения существует большая разница между людьми, живущими в таких общих звуковых регионах, присваивающих себе внешние воздействия (что желательно) и осуществляющих прямую замену родной звуковой системы чуждой (что нежелательно).

В первом Трубецкой видел поэзию, во втором — завоевание. Это объясняет его резкое неприятие «диффузионизма», доктрины, популярной среди антропологов-эволюционистов начала двадцатого века, поскольку она, казалось, предполагала неизбежность завоевания, когда иностранцы просто вытесняют туземцев. В глазах Трубецкого это выглядело как современный европейский экспансионизм, вписанный в глубокую историю.

Более поздние версии евразийства, такие как версия Дугина, имеют тенденцию рассматривать землю, а не язык как объединяющий принцип народов, что, возможно, отражает влияние нацистского менталитета Lebensraum и приспособление к китайской («ханьской») версии единства крови — земля и язык. Тем не менее Трубецкой остается интригующей и важной фигурой, которую даже Дугин продолжает признавать основоположником евразийства.

Интересно, что Трубецкой занимался тем, что в эссе 1927 года назвал «украинской проблемой». Он утверждал, что украинский национализм был сплавом проевропейской пропаганды, берущей свое начало как минимум со времен Петра Великого, и необоснованных заявлений об этнических различиях жителей «Великой России».

Трубецкой полагал, что это сочетание факторов в конечном итоге помешает Украине развить автономную культурную идентичность, которую он считал отделенной от ее права на самоуправление в рамках недавно образованного Советского Союза. Конечно, проблема, которую мы видим сегодня, заключается в том, что вопросы политики и культуры не так четко разделены на практике, как в теории.

Более того, патологична сама идея, что живых людей лучше всего рассматривать как акторов предписанного исторического нарратива, особенно если их роль сводится к набору возможностей для функции элементов-винтиков этого нарратива.

 

Steve Fuller. In Search of a Moral Compass for the Ukraine War. Р.2. Eurasianism as the roots of modern Russian Nazism/Educational Philosophy and Theory, vol.55, 2022

Перевод: Олесь Манюк (кандидат философских наук, консультант по опережающим исследованиям Jansen Capital Management)