Александр Роднянский о столкновении цивилизаций, бренде Украины, Зеленском, Лознице и политическом национализме

Источник: elperiodico.cat
Александр Роднянский — украинский режиссер и продюсер, неоднократный призер Каннского кинофестиваля, четыре раза был номинирован на премию «Оскар» и получил «Золотой глобус». Он создал канал «1+1», а также вывел на американскую биржу NASDAQ корпорацию «СТС Медиа», продюсировал фильмы таких режиссеров, как Андрей Звягинцев, Александр Сокуров, Роберт Родригес, Лана и Лилли Вачовски, Кира Коваленко, Кантемир Балагов.
Журнал Variety регулярно включает его в список 500 наиболее влиятельных людей в мировой индустрии развлечений. Последние 20 лет Александр жил в России, но с началом полномасштабной войны уехал оттуда и открыто высказался против действий российской власти.
Александр Роднянский дал публичное интервью на тему «Архитектура нового мира: общество, образование, культура, бизнес», поднятую командой Киевского международного экономического форума в г. Барселона, Испания.
О СТОЛКНОВЕНИИ ЦИВИЛИЗАЦИЙ И СОБСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Иосиф Бродский когда-то сказал, что по крови он — еврей, по культуре — русский, по гражданству — американец. Я тоже прожил множество жизней. В Советском Союзе мы все были советскими людьми, и культура наша была советской.
А потом случилось то, что великолепно описал профессор Калифорнийского университета в Беркли историк Алексей Юрчак в книге «Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение»: СССР рухнул. Нам пришлось искать собственную идентичность, отвечая на библейские вопросы: «Кто я?», «Откуда я?» и «Куда я?».
Вся моя дальнейшая жизнь — попытка найти ответы, да еще и на фоне тектонических изменений современного мира. Я жил и работал в Европе, США, России. Я был режиссером, продюсером, руководителем медиакорпорации, медиаинвестором, предпринимателем.
Самюэль Хантингтон в 1990 году в книге «Столкновение цивилизаций» написал, что время, когда сталкиваются государства и, соответственно, народы, прошло. Настало время столкновения цивилизаций, то есть больших групп людей, объединенных единым фундаментом. Как правило, религией. Или общим мировоззрением.
Недавно казалось, что либеральные взгляды победили. Нам предстояло жить в «счастливом» мире с открытыми рынками, правами человека, свободной конкуренцией, то есть всем тем, что определяет успех современных западных стран. И мы думали, ничто уже не сможет этому противодействовать.
Но появились новые вызовы…
Если бы в 1991 году меня спросили, кто я, я бы ответил: «Европеец, либерал, западный человек». Новой стране под названием «Украина» предстоит стать частью западного мира. Чтобы это случилось, понадобилось 30 лет мучительного пути и подлая агрессия со стороны России. Но благодаря этому страна рождается. Поэтому, если бы сегодня мне задали тот же вопрос, я ответил бы на него точно так же.

О БРЕНДЕ «УКРАИНА»
Бренд страны создает ее народ.
Украинское общество привело к власти президента, который неожиданно для всех стал голосом свободного мира. Президент Зеленский говорит вещи, которые в иных обстоятельствах звучали бы наивно или пафосно. Он предлагает совершенно новую возможность для всей Европы
Я впервые в жизни хорошо говорю о политике, но посмотрите — сейчас целый конвейер из европейских деятелей, которые хотят сделать селфи с Зеленским. Потому что без этого дома у них нет шансов.
Украина может стать не просто одним из многих государств со своей культурой, историей, мифологией.
Украина должна превратиться в платформу для принципиально иного высказывания о современном мире, она имеет уникальный шанс стать инновационным, культурным и технологическим хабом
Что такое, например, Соединенные Штаты Америки? Это идея другой жизни, которую мечтали построить люди, бежавшие от репрессий, прежде всего, религиозных, из Старой Европы.
Украина — это шанс «нового мира», обновление уставшей, циничной и трусливой Европы. Вот бренд, который сейчас формирует украинский народ.
Я верю в политический национализм. Он дает возможность разделять общие ценности, принципы и идеалы, независимо от того, к какому из коренных народов ты принадлежишь. Это позволяет собирать разных людей, привлекать инвестиции, рекрутировать таланты — одним словом, стать современной страной.
Этнический национализм можно понять во время войны, но он не создает привлекательный образ будущего, он сужает рамки, не давая реализоваться тому шансу, о котором я говорил выше
КТО ЖЕЛАЕТ ПОРАЖЕНИЯ РОССИИ?
Все приличные совестливые россияне желают путинской России поражения. В моем московском социальном пузыре большинство людей считает это критически необходимым для выживания самой России. Потому что только тогда у нее появится шанс не развалиться на части, не превратиться в кровавую диктатуру, заражающую лишенных будущего россиян пьянством, насилием и имперскими амбициями.
Сегодня российское общество основано на насилии. Об этом говорит универсальный показатель — язык. Среди новых слов есть, например, такое — «набутылить». Представьте себе общество, в котором в полицейских участках и тюрьмах так часто издеваются над людьми, что для этого нужно отдельное слово!
Каждая вторая убитая женщина в России — жертва домашнего насилия. Поэтому не нужно удивляться военным преступлениям: это их отношение к женщинам и семьям. Госдума декриминализировала домашнее насилие: теперь за это не судят.
Но мы понимаем, что Россия не исчезнет, что россияне не улетят на Марс, поэтому все соседние страны должны быть заинтересованы не просто в победе Украины, а в том, чтобы в России произошли глобальные демократические изменения. Иначе мы будем вечно жить в состоянии военного лагеря. Как Израиль с его армией, бесконечной подготовкой к войне и управлением военной элитой.

О КОЛЛЕКТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Я убежден в том, что существует коллективная ответственность, но нет коллективной вины
И это принципиально. Вина — это морально-правовое понятие, которое может быть адресовано индивиду за то, что сделал конкретно он. А ответственность разделяют все люди, которые живут в определенной стране.
Но мера этой ответственности может быть разной. Есть бенефициары режима, которые сотрудничали с ним ради выгоды. Есть обычные люди, чья политическая апатия привела к тому, что режим устоялся. А есть и те, кто ему противостоял. Это разные степени ответственности, но она есть у всех.
В книге филолога и историка Николая Эппле «Неудобное прошлое» рассказывается о государственных преступлениях разных стран. Там очень подробно написано о том, как мучительно происходил процесс — извините за двусмысленное слово — денацификации в поствоенной Германии.
Есть ложное впечатление, что после Нюрнбергского процесса и того, как немцев завели в концлагеря и показали трупы, они сразу же изменились. Но на самом деле немцы после войны остались прежними. На психологические изменения потребовались годы. Новое поколение 60-х вступило в интеллектуальный конфликт со своими родителями и добилось трансформации Германии. Крупные антинацистские процессы происходили в 60-х, а не в 40-х.
О СКАНДАЛЕ ВОКРУГ СЕРГЕЯ ЛОЗНИЦЫ
За первые 30 лет существования независимой Украины в программах Каннского кинофестиваля участвовало всего 8 украинских фильмов. Из них пять сняты Лозницей. Это для понимания масштаба личности.
С 2014 года он не появлялся в России, жестко критиковал Путина и занимал принципиальную позицию по отношению к российской власти. Он вычеркнут из всех российских каталогов. Его фильмы нельзя показывать.
В 2013 году я проводил главный фестиваль российского кино «Кинотавр» и пригласил его с фильмом «Счастье мое», который был представлен на конкурсе в Каннах и получил второй по значимости приз на «Кинотавре». Так вот, уже тогда его участие вызвало чудовищный скандал.
Когда началась полномасштабная война, часть украинского киносообщества выступила с предложением жесткого бойкота всего, что связано с Россией. На что Лозница написал, что людей нельзя судить по паспорту — только по убеждениям.
Я всегда выступал против бойкота по паспорту
«Есть разные люди, — писал Сергей, — например, российский режиссер Андрей Звягинцев, который всю жизнь снимал критические фильмы и участвовал во всех оппозиционных кампаниях. Или Виктор Косаковский». Или, добавлю я, Александр Сокуров, Павел Чухрай, Андрей Смирнов… Болезненно честные люди. А есть и украинцы, которые 8 лет сотрудничали с российскими СМИ, делали сериалы для «Первого канала» и «Россия 1». И теперь многие из них выступили против Лозницы.
О ХОРОШИХ РУССКИХ
Я противник этнического отношения. Или поверхностно обобщающего. Когда пишут, что «нет хороших русских» — это что? Чистый расизм. Это все равно что сказать, что нет хороших украинцев, узбеков или грузин. Но так не бывает, все люди разные.
Да, 80% россиян поддерживают войну. Мы не хотим понимать их проблемы, сложности и обстоятельства — мне это ясно. Но почему же нет хороших русских? Они есть. Они сидят, выходят на протесты, делают фильмы, уезжают из страны, занимаются волонтерством и сражаются за Украину. Почему их нужно бойкотировать?
О РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Мне кажется, что те, кто борются с русской культурой, борются с культурой вообще. Я не понимаю, как культура может быть врагом. Культура — это единственное, что может противостоять варварству и сохранять в человеке человеческое
Когда кто-то говорит, что он против русской культуры, это против чего? Против «Войны и мира»? Замминистра образования Украины сказал, что ее убирают из школьной программы, и я не спорю с таким решением, потому что для этого произведения нужна определенная зрелость. Но когда он утверждает, что этот роман прославляет русские войска и оружие, это значит, что он его никогда не читал.
Виноват ли Чехов в том, что сейчас происходит? А Гоголь — это русская или украинская культура?
О РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Я всегда считал, что русский язык не приватизирован Россией. Он принадлежит не только ей. На нем говорят 220–240 млн человек во всем мире. Мне всегда это казалось огромным преимуществом для Украины, возможностью создать из страны платформу, в которую будет включено огромное количество национальных культур. Но главный носитель этого языка разрушил собственные шансы на будущее.
Москва могла стать столицей славянского мира, а стала — столицей тоталитарного государства. Украину ждет другой путь
Почему мы считаем Ивана Франко, который окончил Венский университет, жил в Австро-Венгрии и говорил по-немецки, украинским писателем, а Виктора Некрасова, который полжизни провел в Киеве, называем русским?
Есть украинские писатели, творившие на русском языке, — нельзя отдавать их России. При этом государственный язык должен быть один — украинский.
Мы можем превратиться в хаб, объединяющий талантливых и свободных людей. Людей, которые принадлежат к разным этничностям и конфессиям, говорят на разных языках. Я не понимаю, зачем отдавать россиянам русский язык
О ПОПУЛЯРИЗАЦИИ УКРАИНСКОГО ЯЗЫКА НА ТЕЛЕВИДЕНИИ
Я писал проект канала «1+1» в 1993 году, а в 1994 я уже собирал команду. Тогда мы все были увлечены идеей новой европейской страны. Мы хотели создать настоящее украинское телевидение. И чтобы оно было не таким консервативным, как УТ-1, где самой популярной программой считались «Сонячні кларнети», демонстрировавшие Украину только через народные песни и танцы. Нет, мы мечтали показать модную, современную, молодую Украину.
Все наши ведущие были молодыми интеллигентами. Первыми стали Юра Макаров и Люся Клепакова, которые выглядели совершенно по-столичному, но при этом говорили на хорошем украинском. Мы позвали нескольких носителей языка, которые задали высокую планку для дубляжа фильмов и сериалов.
Мы начинали с того, что в прайм-тайме демонстрировали ретроспективы фильмов Вонга Карвая, Питера Гринуэя, Ким Ки Дука. А у нас была, например, неделя Джозефа Лоузи. Где еще в мире такое возможно? И все это шло на качественном украинском. И это было очень круто.
Мы верили, что мы — европейцы. Поэтому у нас появился проект «Ты не один», где мы объединяли украинца и представителя такой же профессии из западной страны. Например, наш великий кардиолог Николай Амосов и Кристиан Барнард, который провел первую операцию по пересадке сердца. Или футболисты Олег Блохин и Франц Беккенбауэр.
Канал «1+1» смотрели 95% жителей на западе Украины, 70% — в центре и в Киеве, примерно 20% — на востоке, 10–13% — на юге и 2% — в Крыму. Крым украиноязычное телевидение вообще не смотрел. Я даже проводил небольшое исследование: в те времена во время матча Украина — Россия, когда Филимонов сам себе забил, они болели за Россию. Далее мы планомерно наращивали аудиторию в русскоязычных регионах.

О ВЛИЯНИИ КИНО НА ЛЮДЕЙ
Если бы фильмы были так могущественны, что могли изменить настроение целых народов, мы бы жили в утопическом мире. Потому что большинство фильмов утверждают ценности добра, толерантности и веры в человека. Но фильмы так не работают.
Существуют два типа кино о войне. Первый — это антивоенные фильмы, например «Иди и смотри» или «Восхождение». Их делали люди, которые прошли войну или были детьми войны. Они хотели показать, что это чудовищные испытания, которые нельзя больше допустить. Я глубоко убежден, что и «Девятая рота» — это антивоенное кино о том, как мальчишки стали пушечным мясом и почти все погибли. Я знаю, что не все с этим согласны, но мы делали фильм с этим посланием.
А есть кино милитаристское, которое накачивает на войну. Таких фильмов много и после 2014 года стало больше. Но думаю, даже их влияние невелико. Настроения формируются скорее благодаря пропаганде — ежедневной, ежечасной, создающей бесконечное давление на мозги и души людей.
О КВОТАХ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ
Я всегда был против любых квот — я же либерал. Но сейчас идет война, и это делает разговоры на эту тему ужасно сложными. Становиться в позицию защитника русской литературы или качественного контента — невозможно.
При этом я считаю, что могут быть протекционистские меры: поддержать свое, не лишая зрителя возможности смотреть то, что он хочет. Аудитория должна иметь возможность выбора. Дать денег своему, помочь с дистрибуцией, предложить дополнительные ресурсы для промоушена — в такой подход я верю.
Беседу вела Жанна Крючкова
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.