ЭВЕРЕТТИКА И ВОЙНА: беседа с писателем-фантастом Павлом Амнуэлем

Источник фото: facebook.com
Павел Амнуэль (1944) — советский и израильский писатель-фантаст, философ, астрофизик, исследователь концепции многомировой реальности (эвереттики).
Павел Амнуэль: Здравствуйте!
У нас будет короткое интервью на необычную тему — эвереттический подход к войне. Любое явление, в принципе, можно детально рассмотреть со стороны эвереттики, и мне кажется, актуальным будет именно такой подход, поэтому сначала я задам общий вопрос. Вы один из пионеров эвереттических идей, эвереттического мировоззрения на постсоветском пространстве, и в связи с этим хотелось бы спросить: на ваш взгляд, уместно ли рассматривать такой феномен, как война, с позиции эвереттики?
П. А.: Эвереттика в этом смысле не отличается от всего остального. Если в мире, в котором мы живем, война, то это естественное состояние человечества. За всю его историю мы только какую-то сотню лет обошлись без войн. Каких бы то ни было.
Но наверняка в тех мирах, которые ответвляются от нашего, войны также будут иметь место, потому что они происходили и будут происходить, поскольку если ветка ответвляется от дерева, то на ней присутствует то же самое, что и на дереве, просто с каким-то отличием
Например, в каком то из миров Первая мировая война началась не в 1914 году, а в 1915-м, а может, в 1913-м, в зависимости от того, как развивалась эта ветвь, но, в принципе, можно представить, что существуют такие ветви, где войн вообще не было никогда.
Кстати, очень интересный нюанс вы сейчас затронули. В общем можно себе представить такие ветви реальности, где войны отсутствуют. А сейчас я задам вопрос от обратного: как вы полагаете, возможно ли, что сами по себе войны — это явление таких патологических склеек?
П. А.: Можно и так сказать, что это склейки патологические, что это следствие первобытного существования, эволюции, выживания видов и так далее. Если смотреть по теории эволюции, то практически все живые существа, тот или иной тип представителей этих живых существ, — начиная от микробов и кончая человечеством — так или иначе воюет друг с другом за место под солнцем, за воду, за землю, вечно кому-то чего-то не хватает.
Да, но с другой стороны, если вспомнить теорию эволюции, классическую дарвиновскую борьбу за существование, были, скажем, и альтернативы эволюционной концепции.
Кропоткин, например, говорил, что движущая сила эволюции — не борьба, а взаимопомощь, и если рассмотреть это в биологической перспективе, то, учитывая взаимосвязь видов, взаимосвязь таксонов, на полное уничтожение не работает ни один вид, более того, внутривидовые схватки происходят до какой-то черты, вот, остановились и все, дальше не идут, потому что это грозит уничтожению вида.
А у человечества в какой-то момент появились такие войны, которые, грубо говоря, по своей абсурдности и жестокости оказываются чем-то иррациональным, поскольку в перспективе они ведут к самоуничтожению человечества.
П. А.: Да, человек отличается от животного, в том смысле, что у него мозгов и разных идей слишком много, но тем не менее какие-то виды животных вымирали-таки на протяжении эволюции, вымирали именно, может быть, в межвидовой войне.
Возьмем кроманьонцев или неандертальцев — кто-то из них выжил, кто-то нет. Скажем так, человек произошел, конечно, не от обезьяны, в современном смысле, а от какого-то далекого праобезьяньего предка, но ведь этот предок тоже вымер.
И множество видов за это время вымерло. Собственно говоря, эвереттика имеет такой сильный аргумент в пользу своего существования именно по этой причине: вероятность того, что разумный вид на Земле дожил до наших дней, если брать только одну Вселенную, практически равна нулю.
Потому что за все эти миллиарды лет было столько возможностей нашему виду, точнее, тому живому, что существовало до нас, полностью исчезнуть, что наше существование в каком-то смысле можно назвать чудом.
Если существует множество миров, то тогда чуда нет, тогда в каком-то из миров даже при очень близкой к нулю вероятности человечество все-таки выживает
И вот мы с вами есть на самом деле.
Но в одной Вселенной, если бы она была единственной, вероятность выживания любого вида практически близка к нулю.
Расчеты показывают, что если вид выживает случайно, то вероятность это одна и в знаменателе десять в сотой степени, если не больше. Никакого возраста Вселенной не хватит для того, чтобы все произошло именно так. Можно долго перечислять всякие бутылочные горлышки, через которые земная жизнь проходила за эти четыре миллиарда лет, но тем не менее. Поэтому эвереттику, хочешь не хочешь, приходится прикладывать к этой идее эволюции.
Но с механистической позиции сама эволюция необъяснима, она идет в сторону усложнения структуры и т. д. И вот, казалось бы, человечество, цивилизация в конце концов становится более гуманной, комфортной. Вот здесь парадокс.
Вдруг XXI столетие, и в этом столетии возникает война, сравнимая по масштабам с Первой или Второй мировой. Если посмотреть на этот странный, скажем так, провал, как эвереттически это может быть? Возможно, в нашу реальность вошла другая ветвь?
П. А.: Это не в нашу реальность вошла другая ветвь, это просто один из вариантов разного вида ветвей, например одна наша разветвленная Вселенная. Есть разные ветви — в одной из них Путин начал войну, в другой поостерегся, в третьей ветви ему сразу дали по шапке, в четвертой еще что-то и т. д. Наверняка есть сейчас ветви, в которых все это происходит.
А если все-таки предположить существование нашей ветви реальности, и вот этот спад, этот скачок со знаком минус произошел, от того, что, грубо говоря, в реальность XXI столетия каким-то образом вошла другая реальность, произошло такое пересечение, хотя этого не должно было быть по некой логике. А как буквально история XVIII, XIX, XX веков вдруг была вырезана и перенесена в XXI столетие?
П. А.: Нет, так антиисторически я бы не сказал, мы же все видели, наблюдали реально, как все это начиналось и как это все происходило — не было же все прекрасно, и тут, бац, принято решение: давай воевать.
Подготовка к этому шла долгие годы, народ к этому приучали, Советский Союз проводил такого же рода войны, Афганистан, Чечня — все это было в нашей реальности, на нашей ветви, все это закладывалось исторически. Да, конечно, в процессе происходили какие-то ответвления, и мы одно из них, Чеченская война — и первая, и вторая — могли начаться, а могли и не начаться.
Мы оказались на той ветви, где обе войны случились, мы оказались на той ветви, где были террористические атаки, Беслан, «Норд-Ост» — все это могло случиться или нет
То есть, опять-таки, нельзя говорить, что это решение какого-то одного человека, это все история, это суммарная воля многих. Не от какого-то одного поступка зависит, появилась данная ветвь или не появилась, поступки делают мелкие ответвления, влияющие на события мирового масштаба, например на войны, причем даже не на такие глобальные, как Вторая мировая. Возьмем войну в Африке.
Ну да, там же было 20 миллионов жертв.
П. А.: Миллионы людей погибли, и мы об этом не то что не знали, скажем, не придавали должного значения. Ну хорошо, воюют, но вроде все воюют, все зависит от точки зрения. Война тех же тутси (война племен хуту и тутси) тоже могла не произойти, а для того чтобы она не произошла, должно быть множество разных ветвей, потому что не одна какая-то незначительная причина все это спровоцировала, так сложилось исторически.
Значит, когда-то произошла первая, потом вторая, третья, двадцатая разветвленность ветви от ветви, и только на какой-то сотой, к примеру, произошла эта война, на остальных 99 войны могли произойти с гораздо меньшей интенсивностью, мир был бы заключен гораздо раньше, или, наоборот, все было бы еще хуже. Это одна из вероятностей, одна из ветвей, и мы оказались вот в такой.
И тогда, соответственно, еще пара вопросов, которые вытекают из предшествующих. Вопрос первый: как вы полагаете, внутри одной ветви реальности, в данном случае нашей, являются ли такие катастрофические события, как война, чем-то абсолютно детерминированным, предопределенным, грубо говоря, тем, чего никак не избежать?
П. А.: Нет, вероятность в эвереттовском мире, в многомирии понимается иначе, чем вероятность в единственной Вселенной. Разветвление, да: можно сказать, что с какой-то долей вероятности событие могло произойти, могло не произойти.
Ветковский мир полностью детерминирован, в нем происходит все, вероятность любого события равна единице, потому что, так или иначе, в какой-то ветви оно обязательно происходит
Если рассматривать многомирие в целом, то это как раз полностью детерминированная штука.
А вот с этих позиций возможно ли управление многомирием, в смысле перехода с одной ветви реальности на другую? Управляемый переход — это нечто абсолютно фантастическое?
П. А.: Переход теоретически возможен, то есть склейки миров в разных вариантах постоянно происходят, по мелочам. Об этом много можно говорить, это наблюдается в нашем мире. Но это все какие-то мелкие события, на которые часто внимания не обращают.
П. А.:
Чем крупнее событие, тем менее вероятность склейки, невозможно склеить два мира, которые успели разойтись так, что у них уже законы государства, которые были вначале, настолько разошлись, что принципиально друг другу противоречат
Скажем, в 2014 году Россия могла вступить в войну, а могла не вступить, и, соответственно, через 100 лет мы имеем абсолютно разные России. Возможна ли склейка между ними? Вряд ли. Склеиваются, насколько я понимаю, идентичные ветви. Невозможно склеить вселенные, в которых разные физические константы.
То есть другими словами, склейка с миром, у которого совершенно иной вариант законов природы, маловероятна.
П. А.: Чрезвычайно маловероятна.
Но, с другой стороны, маловероятность не означает невероятность. И все-таки, как вы полагаете, есть ли вообще возможность управляемого перехода? Как в повести Теда Чана «История твоей жизни», где инопланетяне дают язык, который меняет реальность. Как вы полагаете, хотя бы гипотетически такое возможно?
П. А.: Почему бы и нет? Возможен ли контакт между такими двумя цивилизациями, где для одной цивилизации время есть, а для другой его вообще не существует?
Вневременная вселенная — это мир, который можно представить как набор кадров из кинофильма
Каждый кадр представляет собой некое состояние вселенной, вселенная в целом — это суперпозиция всех кадров, кадры — это мгновение, у них времени просто нет, а время возникает тогда, когда вы переходите из одного кадра в другой. Это чувство не виртуальное, оно реальное, но время появляется в мозге человека прежде всего в понимании того, как происходят события.
Мир этих пришельцев из произведения Теда Чана живет в суперпозиции: настоящего, будущего, прошлого. А мы так не можем.
В одной из моих повестей (она называлась «Обратной дороги нет») как раз рассматривался вариант, когда человечество переходит от состояния последовательного развития к развитию одновременности всего.
И тогда уже, собственно говоря, и сознание не нужно, потому что ты все уже имеешь сразу, и эволюция как раз ведет к тому, что человек постепенно переходит от такого последовательного соединения, как в электротехнике, к параллельному.
То есть, грубо говоря, нечто вроде такого синтетического разума, как у океана Соляриса у Лема?
П. А.: Примерно, но океан Соляриса тоже, в общем-то, существует в мире времени, раз он может так или иначе контактировать с человеком, может посылать ему фантомы и так далее, копается в его мозге, все это происходит во времени. Если бы океан был действительно в суперпозиционной вневременной вселенной, он все одновременно сразу бы и сделал.
И тогда произошла бы ситуация, как у Теда Чана, но этого не случилось. Так что нет, пока еще человечество и разум вообще не дошел до состояния параллельного мышления, но, когда это произойдет, то обратной дороги уже не будет, невозможно, размышляя в суперпозиции всех времен, потом перейти опять к рассуждению в линейной жизни.
П. А.: Да. Опять же, был у меня совсем старенький рассказ, кажется, 1982 года, назывался «Преодоление». Там чужой разум развивался в нейтронной звезде, причем там было множество разумов. На каждом уровне были плоские миры, на каждом радиусе центра звезды своя цивилизация из нейтронных молекул.
Плотность там колоссальная, и сцепление колоссальное, и разум вполне мог бы развиваться, но там-то как раз и может развиться такая штука, потому что внутри звезды плотность приближается к предельной плотности, вообще для материи, не находящейся в сингулярности.
И само понятие «пространство времени» там славится другим, возможно, даже время превращается в пространство, и время может стать трехмерным, пространство одномерным. Это фантастическая гипотеза, но она имеет связь с наукой.
Я читал вашу повесть или рассказ, не помню, он печатался в «Знании и силе», там как раз была описана идея перехода к такой синхронности, одновременности.
П. А.: Да, но там была немного другая мысль, не многомировая концепция, а идея многомерия, потому что наша Вселенная многомерна, причем в измерении. Вот как говорят: пятое измерение, шестое, двадцать пятое измерение. Пространственных измерений три, четвертое — время. Что такое пятое измерение? Или десятое измерение?
В этой повести «Высшая мера» как раз речь шла именно о таких измерениях, которые описываются совсем другими вещами, — измерение совести, например, — чисто такие эмоционально-человеческие измерения. В них человек тоже существует, как и в пространственном времени.
Значит, в итоге на уровне такой суперпозиции всех времен, континуальности, можно сказать, возникает склейка абсолютно всего со всем?
П. А.: В принципе, да.
По крайней мере, для наблюдателя это будет выглядеть именно так, того наблюдателя, который находится в каком-то линейном времени.
П. А.: Вселенных бесконечное количество, и оно становится с каждым мгновением все более бесконечным, каждую секунду происходят акты различного квантового наблюдения и появляется новый вариант.
Но, соответственно, речь идет не об однотипных вселенных, а о вселенных с разными видами законов?
П. А.: Они постепенно ответвляются, возникают разные виды законов. Существуют разные варианты многомирий — допустим, вариант ноль: момент, в который начинается ответвление, и если в этот момент законы физики имели определенный вид, во время ответвления они вряд ли станут другими, для их изменения как минимум должно пройти огромное количество лет.
14 миллиардов лет в нашей Вселенной законы физики не менялись, по крайней мере, насколько это можно было наблюдать.
Другое дело — инфляционное многомирие. Это тоже многомирие, оно появляется в момент, когда происходит флуктуация, в сложном вакууме возникает момент инфляции: когда пространство начинает расширяться, возникает большой взрыв и эта инфляция все еще происходит, уже вне нашей Вселенной, и вне нашей Вселенной каждое мгновение происходят большие взрывы, при которых рождаются другие вселенные.
И там возможна, скажем так, эволюция законов?
П. А.: В таких вселенных уже законы разные, они возникают в результате разных физических условий, каждый раз. И вот склейка между такими вселенными — это вещь, по крайней мере пока, достаточно проблематичная, потому что пространства находятся на таком расстоянии, что мы их наблюдать не можем.
Есть еще, допустим, многомирие струнное, в струнной теории существует тоже бесконечно много решений, и нет такого решения, о котором можно было бы сказать, что это решение реально, а остальные, огромное количество, — фиктивны.
Все решения имеют равные шансы для существования, если существует одно, то существуют все. И количество решений в струнной теории тоже огромное
10 лет назад считали, что существует 10 в пятисотой степени разных вселенных, но потом пришли к тому, что, скорее всего, их просто бесконечное число. И представьте себе, что в каждой такой вселенной тоже происходят квантовые процессы, то есть в каждой, скажем, струнной вселенной возникают свои эвереттовские ветви.
Получается, их такой бесконечный фрактал, в каком-то смысле.
П. А.: Да, конечно. Это и есть фрактал, причем бесконечно сложный.
Значит, гипотетически можно предположить, что какие-то события, которые, казалось бы, должны произойти, могут просто отменяться, их может просто не быть. Как и в случае с неизбежностью войны. Это, конечно, некая фантастическая перспектива, но все-таки вероятная.
П. А.: Возможно. Может произойти все, что не противоречит закону природы, в данной Вселенной, на какой-то ветви. Это происходит и где-то в многомирии, с вероятностью, равной единице. То есть не где-то в одном из миров, а во всем многомирии.
Беседовал Олесь Манюк
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.