НЕТРИВИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ: Как режиссер Гайдай обвел вокруг пальца цензуру

ВНИМАНИЕ – ВОПРОС!

Идет просмотр только что снятой комедии «Бриллиантовая рука» — чиновники явно будут придираться и требовать вырезать то и это. И вдруг в самом конце фильма — ни к селу, ни к городу, появляется кадр с изображением ядерного взрыва! Зачем, почему, с ума, что ли, режиссер сошел – этого ведь не выпустят на экран нигде и никогда!  И действительно – зачем?

ИДЕЯ АВТОРА КНИГИ БРЕЖНЕВА

Все началось с фельетона очень известного в свое время спецкора «Правды» и «Известий», популярнейших газет в СССР, Аркадия Сахнина. Несколько позже его творения будут печатать многомиллионными тиражами, 15 миллионов – только в первом издании, потом много больше. Написанную им книгу будет читать на Центральном телевидении лично Вячеслав Тихонов, на четыре пластинки фирмы «Мелодия» ее текст начитает Юрий Каюров, а в тысячах трудовых коллективах, в том числе и в моем НИИ, прошли собрания, посвященные обсуждению этого текста, и резолюции этих собраний были не просто хвалебными, а откровенно подхалимскими.

Ничего удивительно – под текстом стояла подпись «Леонид Брежнев» и назывался он «Малая Земля».

Страшно говорить, но очень похоже, что один его незначительный фельетон доставил людям больше удовольствия, чем подписанное Брежневым его сочинение, почти немедленно получившее Ленинскую премию.

«Малую Землю» и прочие сочинения из этой серии, еще в 1987 году списали из библиотек в макулатуру, а фильм, который возник из этого фельетона, с удовольствием пересматривают и сейчас (специально посмотрел на ютьюбе – у фильма 19 миллионов просмотров только там!).

В этом фельетоне Сахнин рассказывал о задержании шайки контрабандистов, которые ввозили в СССР, минуя таможню, всяческие ценности необычным способом – пряча их в нанесенную на руку или ногу гипсовую повязку. Вспомнили, о чем это?

Этот фельетон попался на глаза режиссеру Леониду Гайдаю в непростой момент. Два предыдущих фильма, снятых им – «Операция «Ы» и «Кавказская пленница». Успех у них был, разумеется, фантастический, и тем больше хотелось не занижать планку. 

Режиссер Гайдай попробовал заявить картину по булгаковскому «Бегу», но в Госкино его идею завернули – снял же человек две прекрасные комедии, пусть снимет и третью, зачем ему в драму лезть?

Хорошо, сказал Гайдай, пусть будет комедия – снимем «Двенадцать стульев»? Ему сказали, что надо погодить – вот Швейцер снимает «Золотого теленка», посмотрим, как народ это примет, а тогда и решим…

Вот как раз тут или ему лично, или его блистательным сценаристам Костюковскому и Слободскому и попался фельетон Аркадия Сахнина о коварных контрабандистах…

ПРЕОДОЛЕНИЕ ДОСТИГНУТЫХ ТРУДНОСТЕЙ

Первый вариант сценария так и назывался «Контрабандисты» — как стихотворение Багрицкого. Заявку писали грамотные люди – ее просто не могли завернуть.  

Ну кто откажет заявке с такой фразой: «Конечно, в большинстве случаев контрабандисты терпят у нас крах, во-первых, благодаря бдительности соответствующих советских органов, а во-вторых, потому, что деятельность контрабандистов и их клиентов не находит в нашем обществе социальной опоры, так как подавляющее большинство советских людей охотно оказывают помощь государству в борьбе с контрабандой. История одного такого краха и ложится в основу нашей кинокомедии». 

Откажешь, так тебе еще дело пришьют…

Тем не менее, уже в режиссерском сценарии некоторых изъятий просто потребовали. Помните, там был эпизод в ресторане с чествованием Шефа, якобы нашедшего клад? В сценарии она была существенно больше – в частности, шефа приходили поздравить пионеры.

А в начале картины – помните – Лёлик инструктирует Козодоева и говорит ему: «Как говорит наш дорогой шеф, в нашем деле главное – этот самый реализм»? В сценарии было «социалистический реализм» — заменили, конечно. Хорошо, хоть саму реплику оставили, а то Лёлик произносит слово «реализм» с мягким знаком, «реализьм», точь-в-точь, как дорогой Леонид Ильич. Впрочем, вряд ли это было в тексте – наверное, Папанов на ходу придумал. А как оставили – об этом чуть позже.

И о фразе «Партию и правительство оставили на второй год» даже не удивительно, что вырезали – интереснее, что только этим и ограничились.

Творческие проблемы тоже были. Для Гайдая это был первый фильм после отказа от знаменитой тройки «Бывалый – Трус – Балбес» – отношения внутри этого коллектива так накалились, что их совместная работа была уже невозможна.

Впрочем, Балбеса Гайдай предпочел сохранить – уже в качестве главного положительного героя, которому должна была противостоять новая тройка плохишей. Но в процессе редактирования эту тройку ужали до двойки – Козодоев и Лёлик.  

Сэкономили на одном персонаже – наверное, потому что как раз снимали в «пятилетку эффективности и качества». В пару с этой рекомендацией заодно посоветовали «сделать более выпуклой роль милиции». Похоже, что Гайдай бодро отрапортовал: «Слушаюсь!» и ни сделал практически ни черта – милиционеры в фильме есть, но их и вспомнишь-то не сразу…

«БРИЛЛИАНТОВАЯ РУКА»: ПРИКЛЮЧЕНИЯ И ФАНТАСТИКА

На съемках все было, как обычно, то есть расскажешь – не поверят. На съемке сцены около аптеки, где сначала Никулин, а потом Миронов падают и говорят: «Черт побери!», Миронов упал просто блестяще, а у Никулина никак не получалось поскользнуться на кожуре дефицитного банана, который тогда еле достали и с трудом уберегали от алчных помрежей.

Заменили арбузной коркой, но все равно Никулин падал настолько некачественно, что Леонид Каневский, игравший роль бандита из той самой аптеки, надел его костюм и подменил звезду – этот кадр и вошел в фильм.

Кадр, в котором Козодоев «ходит по водам», отшвыривая пинком мальчишку (его играл сын Никулина Максим), никак не получался – Максим пугался и заранее шарахался. Тогда Гайдай сказал Максиму, что Миронов сейчас только замахнется, а ему шепнул, чтобы сил не экономил, и Миронов так толкнул бедного ребенка, что тот совершенно естественно улетел в воду, жалобно вопя: «Дядя Андрей, мы так не договаривались!».  

Это коварство не прошло Миронову зря – в кадре, где сын Горбункова швыряет ему в лицо мороженое, ему пришлось стерпеть такое обращение восемь раз, Гайдай все время оставался недоволен дублем. Правда, швыряли ему в лицо не мороженое, а растертый творог, и на том спасибо, и делал это ассистент режиссера, а не ребенок, который категорически отказался кидать какую-то гадость взрослому дяде в лицо.

А самый громкий съемочный скандал возник тогда, когда уборщица гостиницы, где киношники жили, обнаружила в подвале прикрытый простыней манекен, точную копию Юрия Никулина (это чтобы из багажника машины в конце фильма выронить). Она с визгом вылетела из подвала и стала всем рассказывать, что только что видела Юрия Никулина совершенно мертвым. 

Уже через пару дней эту сенсацию повторял весь СССР, поскольку скорость распространения сплетни существенно выше скорости звука в воздухе.

ВРЕМЯ «Ч»

Но вот съемки закончились, фильм смонтировали, и началось самое интересное. Разумеется, никакой цензуры – ее в СССР официально не было. Был Главлит – Главное управление по делам литературы и издательств, которое охраняло государственную тайну в печати, а все, что его чиновникам не нравилось, становилось государственной тайной практически сразу. 

Кстати, не помню, чтобы в советское время чиновников Главлита кто-то называл не цензорами, а как-нибудь иначе… Им, правда, мало что уже оставалось править – большинство авторов сами вырезали все мало-мальски подозрительное или пригрезилось им таковым, а если что-то и оставляли, были худсоветы, которым все это могло показаться творчески неудачным, и поди их разубеди.

Был я в 80-х на выступлении Владимира Этуша в одесском Доме Актера, и слышал, как он объяснял, что хороших комедий не может быть много, потому что трудно одновременно рассмешить четырнадцать инстанций…

А к готовой копии нового фильма Гайдая претензий нашлось вагон и маленькая тележка. Основной положительный герой несколько раз показан пьяным – это чему же мы трудящихся учим?

Минимум дважды, в круизе и в гостинице «Атлантика», советскому зрителю показывают дам не вполне тяжелого поведения – да они же ни о чем другом после этого думать не смогут! А ту из них, которая за рубежом, отгоняют словами «руссо туристо, облико морале!» — вы хоть понимаете, на чем смеетесь? Моральный облик чей? Строителя! А строителя чего? Вот-вот, задрожали, гады – поняли, над чем смеялись!

Но самый кошмар – это слова управдома Плющ жене Горбункова: «И вы знаете, я не удивлюсь, если выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу»! А-а-а-а, какой ужас! Евреи, синагоги и маца у нас есть, но говорить о них НЕ НАДО! Фразу пришлось заменить немедленно – ее даже не пересняли, а просто перезаписали звук.

Пересмотрите фильм и сами увидите – по губам читается «синагогу», а в фонограмме звучит: «любовницу». Фокус такой…

И вообще, что вызвало общую злобу и раздраженность – это управдом Плющ в исполнении Мордюковой. Додумались до того, что хором начали объяснять, как плохо Мордюкова ее сыграла. Это Мордюкова-то?

Пересмотрите, не пожалеете – в том-то и дело, что сыграла блестяще. Идеально передано то выражение лица советской власти, с которым она оборачивалась к гражданам. «Ну так «Стамбул – город контрастов», «наши люди в булочную на такси не ездят!», «Не знаю, как там в Лондоне, я не была. Может, там собака — друг человека. А у нас управдом — друг человека!», «А не будут брать – отключим газ!».

Очень узнаваемо и до сих пор встречается. В общем, запахло «полкой». Той самой, на которую кладут не прошедшие такую комиссию фильмы и потом не показывают никому.

Или повырезают столько, что будет непонятно, о чем фильм. Как с «Листопадом» Иоселиани – совершенно не понятно, почему молодой герой такой порядочный, потому что вырезаны все его слова о том, что его дед был дворянин. Что сделает Гайдай? Времени почти нет…

ВНИМАНИЕ — ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ!

Гайдай демонстрирует комиссии тот вариант фильма, который все мы видели – понимая, что к нему возникнет масса вопросов! А в самом конце фильма, после того, как Горбункова уже поднимают краном из катера, приклеивает последний кадр – ядерный взрыв!

Атомный гриб, огненный шар, и только после этого – «Конец фильма».  Ежу понятно, что такое кино советским зрителям не покажут не раньше, чем Брежнев, Андропов и Черненко в балетных пачках спляшут канкан на Первом канале в самом конце программы «Время».

Гайдая пытаются урезонить, говорят, что это нелогично (он немедленно придумывает не менее логичное объяснение, чем большинство высказываний членов комиссии – скажем, что это борьба за мир). На полку фильм тоже не очень хочется класть – бюрократу спокойней, когда конфликтов нет.

Но Гайдай продолжает гнуть свою линию: «Да я всё вырежу, что вы хотите, а этого тронуть не дам!». Кто-то предсказуемо предлагает: «ну так мы всё оставим, но… ЭТО уберите!». «Хорошо, договорились» — отвечает Гайдай, который только этого и хотел.

И НИЧЕГО…

Фильм выпускают на экраны и он проходит с совершеннейшим триумфом – первое место в прокате за 1969 год, 76 700 000 зрителей только в этом году, третье место среди лучших картин за всю историю советского проката: впереди только «Пираты ХХ века» и «Москва слезам не верит».

Минимум в пяти городах сейчас работают рестораны «Плакучая ива» в том же дизайне, что в фильме. На месте той аптеки в Баку тоже открыт ресторан с предсказуемым названием «Черт побери!».

В Сочи даже открыли памятник Семен Семенычу Горбункову и его семейству, а в Новороссийске – Геше Козодоеву. Живым людям не часто памятники ставят, а тут персонажи… И всего этого просто не было бы, если бы Леонид Гайдай не подклеил в конец демонстрируемой копии фильма ядерный взрыв (а потом, конечно, вырезал…).

Не стану говорить, что этот метод не был известен ранее – советские художники называли это «черная собачка».

Опасаешься придирок при приемке работы – нарисуй в углу черную собачку

Чтобы была совершенно ни к чему. Все сразу ее заметят и совершенно резонно потребуют убрать. А ты побрыкаешься чуток и согласишься – вполне возможно, что этого им хватит, все-таки бдительность они проявили, какие к ним могу быть претензии?

Стоит еще усвоить, что чем больше возможные претензии, тем крупнее может быть черная собачка – вплоть до атомной бомбы! Надо не только уметь торговаться, но и иметь товар для торговли. Не забывайте, что, если уж все равно что-то отрежут, хорошо бы самому выбрать, что именно.

Поэтому, не бойтесь переборщить – если вдруг и забудут отрезать, сделаете это сами, это вообще редко запрещают.

И еще одно – не вздумайте считать, что сейчас цензуры нет и такого никогда не будет. 

Цензуры официально, может быть, и нет. А редакторы есть, издатели есть, худсоветы есть.

Просто скажут, что им не нравится, и что ты будешь делать? Поэтому будь готов!

Может быть, эти мои слова вам не понравились? Ну тогда «По́рко мадонна, диум пе́сто пер ба́ко касте́лло!!! Дене бра́но хема́ре, и́нчес арве́стих, цхам дураля!!!». Вы же смотрели фильм, то есть знаете, как это переводится: «Простите, погорячился».