Император Феофил / Владимир Мономах / Добродея (Евпраксия Мстиславовна)
Читать часть I
КАК ВНУЧКА КИЕВСКОГО АРХОНТА И ДОЧЬ САМОЗВАНЦА СТАЛА ПЕРВОЙ ПИСАТЕЛЬНИЦЕЙ И УЧЕНОЙ
Императоры Византии ничем не уступали своим древнеримским коллегам не только по уровню самодурства, но и по неуемной тяге к сочинительству. Ориентировались на них и киевские князья. Владимир Мономах стал первым венценосным писателем в нашей истории.
Также его можно считать первым гением самопиара и весьма иезуитской геополитики задолго до появления иезуитов. Но вклад его в сокровищницу мировой культуры этим не ограничивается. Побочным эффектом его войн и интриг стало появление на свет удивительной женщины, сочетавшей в себе талант писателя, врача и ученого.
ИМПЕРАТОР ФЕОФИЛ: ВЕНЦЕНОСНЫЙ ХУДОЖНИК, ПЛЕВАВШИЙ НА ИКОНЫ
Римские императоры христианской эпохи были погуманнее, но от некоторых замашек своих предшественников избавиться не смогли. Император Феофил, правивший в Константинополе в 829–842 гг., воспитывался и учился у самого Иоанна Грамматика.
Это был крупный ученый своего времени, видный идеолог иконоборческого движения и будущий Патриарх Константинопольский. Но вот одновременная тяга Феофила к красоте и самодурству была ничуть не меньше, чем у Нерона. Однажды он запретил жителям Константинополя носить длинные волосы — это показалось ему некрасивым.
Лев Математик установил для него в новом дворце своего рода средневековых «роботов»: статуи львов рычали, павлины махали крыльями, механические птицы пели на золотых деревьях, а трон императора парил в воздухе, поднимаясь к потолку. Феофил прекрасно разбирался в греческой литературе, знал латинский, астрономию, естественную историю. Кроме того, он неплохо рисовал и увлекался переписыванием манускриптов, для чего навыки рисования тоже были нелишними.
Он считал себя выдающимся дирижером своего времени и руководил церковным хором в храме Святой Софии. При этом сам клал на музыку стихиры, правил старинные оды и писал духовные тексты, которые исполнялись в храмах даже после его смерти. Помимо творчества, «пунктиком» императора была публичная демонстрация справедливости.

Он вникал в каждую мелочную жалобу, лично ходил по рынкам и регулировал цены. Однажды чуть не убил собственную жену, происходившую из знатного армянского рода, которую отдали ему в жены в 15 лет. Нет, причиной была вовсе не измена, а… торговля! То, к чему античные греки относились с уважением, их средневековые потомки считали позором. Из-за кораблей, груженых принадлежавшим ей товаром, о котором узнал Феофил, императрица Феодора чуть не лишилась жизни.
«Где это видано, чтобы ромейский царь или его супруга были купцами?» — воскликнул Феофил и сжег корабли вместе с якорями, парусами и грузом.
Надо сказать, что августа все же впоследствии отплатила ему добром, уговорив церковных иерархов вычеркнуть после смерти императора его имя из списков подлежащих анафеме еретиков. А предавать анафеме было за что. Дело в том, что Феофил был последним в истории Византии иконоборцем на троне.
Любовь к искусству никак не помешала ему уничтожать иконы и заставлять монахов плевать на них. Многие монастыри были им закрыты, а тюрьмы были переполнены художниками-иконописцами.
ВЛАДИМИР МОНОМАХ: СЛАВЯНСКИЙ АВРЕЛИЙ И АРХОНТ ЗЕМЛИ РУССКОЙ
В истории Киевской Руси, да и, пожалуй, всей средневековой Европы великий князь Владимир Мономах, живший в 1053–1125 гг., является фигурой уникальной.
Государственный деятель, полководец, законодатель, один из прототипов былинного князя Владимира Красно Солнышко. Но при этом мало найдется правителей, кто бы настолько серьезно, как он, подходил к литературному труду. А если учесть, что писал Владимир на родном языке, а не на греческом или латинском (а то был культурный стандарт того времени), то его роль в развитии отечественной словесности вообще трудно переоценить.
Судя по всему, князь был творчески плодовит и писал довольно много. Однако до нашего времени дошли только четыре произведения Мономаха. Правда, одно из них все-таки относится не к литературе, а законотворчеству.
«Устав Владимира Всеволодовича» представляет собою свод законов, которыми была дополнена новая редакция «Русской Правды». Остальные три труда — прекрасные образцы средневековой восточнославянской литературы: «Поучение Владимира Мономаха», письмо к двоюродному брату, князю Олегу Святославовичу, и «О путях и ловах».
Последнее произведение представляет собой увлекательный автобиографический рассказ:
Два тура метали меня рогами вместе с конем, олень меня бодал, вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул. И Бог сохранил меня невредимым…
А вот художественные достоинства «Поучения» и сила его нравственного воздействия позволяют считать киевского князя «славянским Марком Аврелием».
Вот, например, одно из наставлений, которое предостерегает христианина от «формальности» его веры: «Ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию». Интересно, что прозвище Мономах князь получил благодаря матери, происходившей из императорского византийского рода. Видимо, мать и привила ему некий вкус к греческой традиции.
Он с удовольствием именовал себя архонтом — титул который носили высшие должностные лица не только в Византийской империи, но и в древних Афинах. Архонту всея земли русской, конечно, очень хотелось остаться в памяти потомков неким непререкаемым авторитетом — идеальным правителем, законодателем, мыслителем, военачальником на манер Солона или Марка Аврелия. В целом Мономаху это удалось. Но жизнь, как водится, несколько разошлась с литературой.
Воспользовавшись очередной гражданской войной в Византии, Мономах решил выжать из ситуации максимальную выгоду. Для этого он отдал свою дочь Марию замуж за явного самозванца, человека, выдававшего себя за сына свергнутого императора Романа IV Диогена. У императора действительно было два сына, но оба погибли в сражениях задолго до этого.
Посадить на трон в богатейшей столице мира Константинополе своего зятя — проект крайне амбициозный! Причем Мономах тут явно опередил свое время. То, что не удалось киевскому архонту в 1116 году, удалось западноевропейским рыцарям в 1204-м. Правда для захвата Византийской империи им понадобится четыре крестовых похода и усилия всей Европы. Хотя сама идея использовать самозванцев для захвата власти в Константинополе была не нова и давно витала в воздухе.
Зять Мономаха был уже третьим по счету лжецаревичем. Первым прикрыть лжесыном покойного императора Романа свое желание ограбить империю ромеев за 8 лет до Мономаха попытался Боэмунд I Тарентский.
Второй самозванец, которого еще один выдающийся писатель на троне — византийская принцесса Анна Комнина — называла человеком «нищим, подлым и изворотливым», пытался захватить Константинополь с помощью половцев. Так что технология была обкатана еще до того, как в игру включился Мономах.
Увы, но и этот лжецаревич, как и практически все самозванцы в истории, плохо кончил. Он погиб от руки убийц, нанятых византийским императором Алексеем I. Однако автора высоконравственных «Поучений» это не остановило, и он с удовольствием продолжал до 1116 года грабить византийские провинции в Подунавье, но уже от имени Василия, сына лже-Диогена и Марии.

ДОБРОДЕЯ: ВРАЧ, ПИСАТЕЛЬ, УЧЕНЫЙ
К сожалению, закрепиться на Дунае и основать там зависимое от Киева княжество Мономаху не удалось. Но компромисс с императором Алексеем в итоге был найден. Архонт получил от него богатые дары, среди которых, как считается, были скипетр и достаточно спорный «коронозаменитель» — так называемая шапка Мономаха.
Вопрос с претензией наследников киевского князя на византийский трон, несмотря на коварное убийство любимого зятя, тоже был решен полюбовно: внучка Мономаха вышла замуж за внука Алексея. Последний довольно рано умер, и следы его бездетной супруги затерялись в истории. Кроме, пожалуй, одного медицинского трактата «Алимма» (в переводе с греческого «Мази»), который хранится в библиотеке Лауренциана во Флоренции.
Еще в Киеве внучка Мономаха увлекалась изучением трав и изготовлением всяческий мазей и других снадобий. За что, видимо, и получила свое прозвище — Добродея. Писательские гены деда-архонта причудливо переплелись с интересом Добродеи к медицине.
Если «Алимма» принадлежит действительно ее авторству, то это делает внучку Мономаха первой писательницей Киевской Руси, автором первого в мире медицинского труда, написанного женщиной. И наконец, Добродея является первой отечественной женщиной-ученым, поскольку трактат демонстрирует глубокое знание достижений тогдашней медицинской науки, включая труды Гиппократа и Авиценны.
Случай совершенно уникальный не только для эпохи Мономаха. Поскольку медицина со времен Древней Греции считалась прерогативой исключительно мужчин. Агнодике, первой в истории известной нам женщине-врачу, для того чтобы лечить греков, приходилось переодеваться и притворяться мужчиной.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.