ВИРТУАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО УКРАИНСКОГО ИСКУССТВА: Александр Клименко — «коммунар», поспоривший с Малевичем (Часть I)

О том, что такое эволюция современного украинского искусства, альманах Huxley решил поговорить с известным украинским художником Александром Клименко, который реализует в своих картинах философию, эстетику и мистику космизма.
Его картина мира, его образ счастливой, животворящей Вселенной рождался в полемике с супрематизмом. В частности, с идеями Казимира Малевича.
Из нашего разговора родился этот рассказ о художнике и времени, который мы предлагаем нашим читателям.
КАК ПОНИМАТЬ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО?
Существует банальное и, к сожалению, довольно распространенное мнение, что актуальное искусство XX века не доступно пониманию широких масс. А в противоположность ему академическая живопись XVIII или XIX веков — явление абсолютно понятное, потому что оно намного более реалистичное.
На самом деле, это очень поверхностное суждение. Оно возникает из-за ложного представления о бытии человека и природе творчества.
Приведу один простой пример из жизни.
Экскурсовод Эрмитажа обратился к группе современных школьников старших классов, посетивших музей. Он провел среди них своего рода блиц-опрос. Кто знает при каких обстоятельствах лишился головы Иоанн Креститель? Почему Авраам принес в жертву ягненка вместо своего сына?
Чем закончилась битва Давида и Голиафа? Оказалось, что из всей группы только несколько человек мало-мальски ориентируются в библейских сюжетах.
Вот для них гид Эрмитажа и решил проводить экскурсию, а остальным рекомендовал «свободное посещение». Дело в том, что знакомство практически с любыми произведениями «классиков» — от Андрея Рублева до Казимира Малевича — предполагает глубокое знание библейского текста.
Просто потому что художественное сознание на протяжении тысячелетий отталкивалось от сознания религиозного. Вырастало из него, по-разному оценивало и интерпретировало его, полемизировало с ним…
Без знания контекста, в котором созданы произведения, особенностей исторической эпохи, культурного фона, жизни художника, идей, которые он развивал, бессмысленно говорить о живописи как об искусстве — о технике, композиции, красках, светотени…
Даже такая «реалистическая» картина Ильи Репина как «Запорожцы», требует погружения в контекст, чтобы состоялся полноценный контакт со всеми теми смыслами, которые вкладывал в картину художник.
Человеческое бытие — это прежде всего бытие понимающее. А истинное понимание требует значительных усилий. Искусство — это мышление о мире в образах. Эти образы рождаются на пересечении множества миров — видимых и воображаемых, прошлого и будущего. Сбывшегося и того, чему еще уготовано сбыться
Поэтому современное искусство — это в высшей степени реалистичное искусство. Этот тот язык образов, на котором время, в котором мы живем, откровенно разговаривает с нами.
Различать смысл этих откровений люди должны учиться с раннего детства — так же как писать, читать, говорить. Пабло Пикассо говорил: «Я могу рисовать как Рафаэль, но мне понадобится вся жизнь, чтобы научиться рисовать так, как рисует ребенок». В этом «будьте как дети» можно расслышать христианский призыв к восстановлению «естественного мировосприятия».
Мне кажется, что современное искусство в высшей степени реалистично, потому что оно пытается увидеть «мир как он есть», различными способами взломать, декодировать реальность, увидеть то неведомое и невидимое, которое скрывается за видимым и предъявить его человечеству.
Понятно, что разные художники могут обнаружить там разное — кто-то ужас, дисгармонию, хаос и отчаянье, а кто-то мир, полный удивительных красок, энергий, гармонии и волшебства.
КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ В СОВРЕМЕННОЙ УКРАИНЕ?
Современное украинское искусство невозможно понять вне контекста, в котором оно возникло. Любой, даже самый новаторский творческий акт рождается в классическом единстве места, времени и действия. В нашем случае время — это 90-е годы теперь уже прошлого века.
Место — дом под номером 18 на улице Парижской коммуны, ныне Михайловской. Именно здесь с 1990 по 1994 год разворачивалась украинская мистерия свободы и творчества.

Как говорит Александр Клименко:
«После развала Советского Союза государство на короткое время ослабило свою идеологическую и бюрократическую хватку. Художники получили возможность жить, дышать и творить так, как им подсказывал инстинкт самовыражения.
Это было невероятным «временем свободы». Нам казалось, что мир полон безграничных возможностей. И объективно во многом это было именно так.
Железный занавес рухнул, возник интерес к постсоветской живописи как внутри страны, так и далеко за пределами Украины — ранее это была своего рода terra incognitа. Материалы, краски, холсты — все это по сравнению с нынешним уровнем цен стоило копейки.
В центре Киева при желании можно было найти под студии пустующие помещения, предназначенные под капремонт, на который у государства не хватало больше ни сил, ни средств.
Приватизация всего и вся еще не набрала обороты и такие объекты были почти что бесхозными. Все эти факторы плюс наше бешеное желание творить, экспериментировать, нарушать все мыслимые и немыслимые границы породили настоящий пассионарный «культурный взрыв», который, по мнению Юрия Лотмана, так характерен для рубежа эпох.
Абсолютная свобода породила творческую энергию такой мощи, которую можно сравнить со вспышкой сверхновой звезды — ее самой давно нет, но ее свет до сих пор живет в работах ведущих украинских художников».

Первый сквот в Киеве появился еще в 1989 году на улице Ленина (ныне Франка), это помещение нашел Клименко и пригласил туда своих друзей художников. Потом в доме на Ленина начался ремонт и, когда нашлось помещение на улице Парижской коммуны, все переехали туда.
Со временем там возникло арт-поселение наподобие знаменитого парижского «Улья» или «Бато-Лавуар» на Монмартре. Масштабы «Паркома» по сравнению с французскими собратьями были скромнее, но значение его для истории современной украинской живописи столь же велико.
Космополитическая, ноосферная тусовка «Паркома» не знала ни временных, ни пространственных границ. Сюда приходили дипломаты, поэты, философы, художники, музыканты… двери были открыты круглосуточно.
Здесь жили, творили, выпивали, любили, спорили, фонтанировали невероятными идеями. Сексуальная и психоделическая революция также были органической частью субкультуры первого украинского сквота.
«Мы как бы догоняли всё то, что Запад прошел уже давно, догоняли быстро и с огромным драйвом»
Это была уникальная среда, избыточная витальность украинского трансавангарда била через край в мастерских, разместившихся на пяти этажах «Паркома», выплескиваясь на полотна, многие из которых стали легендарными.
Так еще в 1987 году на Всесоюзной выставке «Молодость страны» в Москве «Печаль Клеопатры» Арсена Савадова и Георгия Сенченко произвела настоящий фурор. С выставки «Печаль Клеопатры» сразу же ушла за рубеж. После парижской ярмарки FIAC больше ее никто не видел.
К моменту возникновения «Паркома» Савадов уже считался мэтром. Он, как и Юрий Сенченко, его соавтор, были безусловными гуру и желанными гостями сквота, хотя формально не являлись членами общины.
Костяк арт-общины составляли, помимо Клименко, Александр Гнилицкий, Олег Голосий, Дмитрий Кавсан, Юрий Соломко, Валерия Трубина, Василий Цаголов, Леонид Вартанов, Максим Мамсиков.
Сегодня эти фамилии — «золотой фонд» украинского искусства. Хотя, конечно, сквот, как территория абсолютной свободы, был центром притяжения для многих десятков талантливых художников, поэтов, музыкантов, философов, которые постоянно там «тусовались».
Трагическая смерть Олега Голосия положила конец атмосфере «невыносимой легкости бытия», в которой жила арт-община.
Изменилось время, наступила эпоха «дикого капитализма», каждый из художников стал искать собственный путь в новом мире… Сегодня кого-то уже нет в живых, кто-то по-прежнему работает в Украине, кто-то в США и Европе. Но все помнят, с чего все начиналось.
«Это время навсегда останется с нами как «начало начал» нашей творческой индивидуальности, как неповторимый сплав молодости, смелости и свободы, когда каждый из нас открывал мир заново»
Сегодня «Парком» стал своего рода классикой. К нему проявляют устойчивый интерес галеристы и кураторы, недавно Марат Гельман передал в дар «Третьяковской галерее» свою коллекцию украинского трансавангарда.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.