ВСЕМИРНАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА: насколько «дивным» будет новый мир? (Часть II)

 

Читать часть I

 

#6 ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА

 

Нового глобального порядка больше нет, мир начал хаотический переход к неопределенности. Различные формы национализма приходят на смену сотрудничеству. Определяющим элементом геополитической нестабильности является изменение соотношения сил Запада и Востока.

Мы имеем дело с так называемой «ловушкой Фукидида»: структурным напряжением между восходящей державой (Китай) и правящей державой (США). Оно растянется на долгие годы и неизбежно приведет к росту нестабильности.

Многим странам, которые ранее полагались на США, придется заботится о себе самим. XXI век, скорее всего, будет эпохой без абсолютного гегемона. Идеологические конфликты уступят место конкуренции за ресурсы, подпитываемой национализмом.

В «эпоху энтропии» нельзя исключать ни одного экстремального сценария — к примеру, распада некоторых «несостоятельных» государств, «нефтегазовых» стран, возможного развала ЕС, войны между Китаем и США.

 

Глобализация и национализм

Мировая экономика настолько сложна, что окончательно положить конец глобализации невозможно. Однако социальные издержки, вызванные асимметричными эффектами глобализации, и связанная с ними реакция, могут ее замедлить и даже вернуть назад.

Пандемия усилила эти тенденции. Новую реальность описывает концепция «трилеммы глобализации» экономиста из Гарварда Дэни Родрика.

Она предполагает, что из трех составляющих — экономической глобализации, политической демократии и национального государства — эффективно и бесконфликтно в любой момент времени могут существовать только две.

В нынешних условиях это означает, что глобализацию необходимо сдерживать, если мы не хотим отказаться от некоторого национального суверенитета или некоторой демократии. Рост национализма в условиях сильной экономики и высокого уровня неравенства неизбежен.

Стремление к локализации наблюдается еще с 2008 года, но в постпандемическую эпоху оно будет нарастать. Больше всего деглобализация скажется на всемирной цепочке поставок, хотя их разрыв будет дорогим и болезненным.

Наиболее приемлемой, «облегченной версией» глобализации может стать регионализация. Уже сегодня три государства, составляющие Северную Америку, больше торгуют друг с другом, чем с Китаем или Европой.

В дальнейшем Северная Америка, Европа и Азия все больше внимания будут уделять региональной самодостаточности, а не глобальным цепочкам поставок.

Протекционизм возведет высокие барьеры для свободного движения капиталов, товаров и людей. Мировая торговля почти наверняка сократится, глобальные институты будут деградировать, а национальные власти — проводить политику сдерживания свободного движения международных капиталов.

Поспешный отход от глобализации нанесет колоссальный ущерб экономике каждой страны. Чтобы этого не произошло, нужно прийти к социально и экологически устойчивой, справедливой форме глобализации, к более эффективному управлению.

Если мы не улучшим функционирование и легитимность наших глобальных институтов, мир скоро станет неуправляемым и очень опасным. 

 

Глобальное управление

Глобальное управление охватывает совокупность институтов, политик, норм, процедур и инициатив, с помощью которых национальные государства пытаются справиться с транснациональными вызовами.

Очевидно, что в разделенном мире, без воли национальных государств к международному сотрудничеству глобальное управление невозможно. Глобальные риски, связанные с пандемиями, изменением климата, терроризмом, можно уменьшить только коллективно. 

Но, к сожалению, сейчас мы живем в обществе, в котором, на самом деле, никто ни за что не отвечает. Это уже не тот мир, в котором решающее слово оставалось за самыми богатыми и влиятельными странами G20 или G7. Это мир G0 или, что еще хуже, G-минус 2 (США и Китай).

Глобальные проблемы все чаще оказываются вне контроля даже самых могущественных национальных государств. Из-за отсутствия «комитета по спасению мира» риски возрастают.

«Общий институциональный упадок» (термин Ф. Фукуямы) увеличивает хрупкость системы. Примером неудачи глобального управления может служить ситуация с COVID-19, когда страны изначально предпочли действовать в одиночку, что серьезно подорвало попытки сдержать распространение первой волны пандемии.

Мир станет очень опасным местом, если мы не исправим многосторонние институты. Глобальная координация и устойчивое международное сотрудничество необходимы, чтобы перезагрузить мировую экономику после эпидемиологического кризиса.

 

Растущее соперничество между Китаем и США

COVID-19 явил миру «новый тип холодной войны» между Китаем и США. После 40 лет стратегического партнерства эти страны неспособны преодолеть разделяющие их идеологические и политические разногласия. Пандемия лишь усилила конкуренцию между ними.

В этом противостоянии не существует «хорошей» и «плохой» стороны, а есть некие интерпретации, обусловленные различиями в истории и культуре.

В «квантовом мире» объективной реальности нет. Представление о ней зависит от позиции наблюдателя. В этом смысле «китайская», «американская» и другие точки сосуществуют в едином континууме, и все они реальны! Неудивительно, что аналитики приходят к диаметрально противоположным выводам.

Одни видят США победителем, другие утверждают, что Китай уже победил, третьи заявляют, что победителей не будет. Но истина в том, что мы очень мало понимаем, к чему приведет мир конкуренция между Китаем и США.

 

Хрупкие и нестабильные состояния

Хрупкость государства остается одной из самых серьезных глобальных проблем. Сегодня, по оценкам, около 1,8–2 миллиардов человек живут в нестабильных государствах, и в постпандемическую эпоху их число увеличится. 

В сложном, адаптивном и нелинейно устроенном мире хрупкое государство внезапно может превратиться в государство-неудачника, или его положение может быстро улучшиться благодаря иностранному капиталу либо посредничеству международных организаций.

Однако для наиболее уязвимых стран динамика возможна только в одном направлении: от плохого к худшему. В беднейших странах сбой в торговых цепочках и цепочках поставок, потеря доходов и проблемы с занятостью станут причиной политической нестабильности и массовых вспышек насилия, которые будут иметь глобальные последствия. 

В зону риска в первую очередь попадают государства с сырьевой экономикой. Но дестабилизация хрупких стран негативно отразится и на богатых, которые столкнутся с новыми волнами массовой миграции.

 

#7 ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА

 

С точки зрения глобального риска пандемию можно приравнять к изменению климата и коллапсу экосистемы. COVID-19 уже дал нам представление о том, какие экономические последствия может повлечь за собой полноценный климатический кризис и коллапс экосистемы. Но есть и отличия. Пандемии представляют собой мгновенный риск, неизбежность и опасность которого видны всем.

А в случае с изменением климата и экосистем мы сталкиваемся с проблемой временной асинхронности, которая порождает «трагедию горизонта»: риски изменения климата могут показаться далекими и не слишком актуальными, хотя требуют немедленной реакции.

В случае с пандемией причинная связь между вирусом и заболеванием очевидна, но экологические риски трудно связать с конкретным событием. Поэтому большинство граждан будут склонны больше сопротивляться политике ограничения в случае экологических рисков.

Тем более, что экологические и климатические риски, в отличие от пандемии, требуют изменения социально-экономической модели и модели потребления.

 

Природа и зоонозные заболевания

Ученые доказали, что, разрушая экосистемы, люди избавляют вирусы от их естественных носителей и сами провоцируют новые эпидемии, такие как COVID-19. С 1970 года интенсивные практики землепользования оказывают беспрецедентно негативное воздействие на природу.

Неудивительно, что за последние 50 лет количество зоонозных заболеваний увеличилось в четыре раза. Сельскохозяйственное и промпроизводство растет вслед за ростом населения, увеличивая риск новых эпидемий.

Поэтому основным противоядием от зоонозных заболеваний, является переосмысление наших отношений с природой, сохранение окружающей среды и защита биоразнообразия. 

 

Загрязнение воздуха и риск пандемии

По данным ВОЗ, 90% населения мира дышит воздухом, который не соответствует правилам безопасности и вызывает преждевременную смерть 7 млн человек ежегодно.

Исследования показали, что чем выше уровень загрязнения воздуха, тем выше вероятность смерти от болезни, вызванной коронавирусом. Это означает, что люди, живущие в сильно загрязненных городах, столкнутся с большим риском заражения. 

 

Локдаун и выбросы углерода

По мнению ООН, необходимо сдерживать глобальное повышение температуры ниже 1,5 °C, сокращая ежегодные выбросы на 7,6% в течение следующего десятилетия.

Нам кажется, что индивидуальные действия не имеют большого значения по сравнению с размером выбросов, которые производят различные предприятия.

Однако это не так. Недавний отчет об устойчивом развитии показывает, что выбросы углерода, генерируемые при производстве электроэнергии, эквивалентны мировой авиационной отрасли.

Поэтому если некоторые привычки, которые мы усвоили во время пандемии, трансформировать в структурные изменения в поведении, климатический результат может быть другим. Отказ от авиаперелетов, меньше поездок на авто, больше удаленной работы, отдых ближе к дому — все это в комплексе может привести к сокращению выбросов углерода. 

 

Другая экологическая политика

Сосредоточившись на восстановлении экономики после пандемии, правительства будут поддерживать и стимулировать отрасли, производящие выбросы углерода, и отменят строгие экологические стандарты. Стремясь увеличить доходы, компании сочтут вопросы климата второстепенными.

Низкие цены на нефть могут побудить потребителей и предприятия и далее полагаться на углеродоемкую энергию. Но есть веские доводы, чтобы заменить эти тренды на другие. Некоторые ответственные лидеры, противостоящие пандемии, могут сделать так, чтобы кризис «не пропал даром».

И принять пакет стимулов для перехода на чистую энергию. Например, предоставить финансовые выгоды компаниям с низкоуглеродными бизнес-моделями. Пандемия повысила нашу осведомленность о рисках.

Теперь мы понимаем, что у нас есть всего лишь пара лет, чтобы принять коллективные и индивидуальные изменения поведения, которые помогут справиться с последствиями глобального потепления и изменения климата.

По мнению группы американских и европейских ученых, коронавирус укрепил мотивацию к изменениям и запустил новые инструменты и стратегии социальной активности. В том числе и борьбу за «зеленый тренд» и более экологичное будущее.

 

#8 ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА

 

За последние годы мы стали свидетелями впечатляющего технологического прогресса, который принесла Четвертая промышленная революция: искусственный интеллект, автоматизация, роботы, инновации в генетике и синтетической биологии…

Пандемия еще больше ускорит процесс технологических изменений и «цифровой трансформации». Многие потребители, ранее не желавшие слишком сильно полагаться на цифровые приложения и сервисы, были вынуждены изменить свои привычки.

Переход к «бесконтактной экономике», цифровому формату профессиональной и личной жизни будет поддержан регулирующими органами. Социальное и физическое дистанцирование, вероятно, сохранятся и после того, как пандемия утихнет.

За ними последует «экономическое дистанцирование» — ускорение темпов автоматизации. Консалтинговая фирма Bain & Company считает, что количество компаний, внедряющих автоматизацию бизнес-процессов, удвоится в течение следующих двух лет.

Цифровые технологии, помогающие дистанционно отслеживать контакты и контролировать самочувствие, уже стали важными компонентами реакции системы здравоохранения на COVID-19.

При этом в некоторых странах посчитали возможным пренебречь конфиденциальностью, внедряя принудительную цифровую слежку с помощью электронных браслетов и приложений, используя без согласия людей данные их мобильных телефонов и кредитных карт.

Ложную дилемму между конфиденциальностью и здоровьем можно решить с помощью приложений для добровольного отслеживания контактов.

Сегодня в мире существует около 5,2 миллиардов смартфонов. Опросы, проведенные в США и Европе во время карантина, показали, что число граждан, которые отдают предпочтение отслеживанию смартфонов государственными органами, неуклонно растет.

Кризис коронавируса отступает, и люди начинают возвращаться на работу, однако компании будут продолжать наблюдать и записывать, что делает их персонал, оправдывая надзор заботой о его здоровье и безопасности.

Одно из косвенных преимуществ такого наблюдения — мониторинг производительности сотрудников. В постковидном мире экстремальные меры могут стать нормой. И все больше экспертов, писателей и политиков говорят о рождении новой, цифровой антиутопии.

«Капитализм слежения» серьезно трансформирует экономику, политику, общество и личную жизнь. Однако сценарии-антиутопии — это не смертельный исход.

В постпандемическую эпоху личное здоровье и благополучие станут приоритетными для общества, поэтому джинна тотального надзора не вернут обратно в бутылку. Но мы должны контролировать и использовать преимущества технологий, не жертвуя нашими индивидуальными и коллективными ценностями и свободами.

 

 

#9 МИКРОПЕРЕЗАГРУЗКА

 

У некоторых лидеров может возникнуть соблазн вернуться к старым традициям и нормам, восстановить то, что работало в прошлом. Однако этого не произойдет — «обычный бизнес» умер, заразившись COVID-19.

Некоторые отрасли разорены изоляцией и мерами социального дистанцирования. Другим сложно восстанавливать упущенные доходы.

Ключевой проблемой для большинства предприятий, вступающих в посткоронавирусное будущее, станет поиск баланса между тем, что функционировало раньше, и тем, что необходимо для процветания в условиях «новой нормальности».

Трудности в первую очередь коснутся малых предприятий. Большинство из них будет иметь дело с таким соотношением затрат и доходов, которое поставит их в невыгодное положение по сравнению с более крупными конкурентами.

Но маленький размер может дать некоторые преимущества в мире, где гибкость и скорость могут иметь решающее значение с точки зрения адаптации.

Микросброс заставит каждую компанию в каждой отрасли экспериментировать с новыми способами ведения бизнеса. Те, кто адаптируется, в конечном итоге обратят кризис в свою пользу. 

Микротрендами постпандемической эры станут: 

1) ускорение «оцифровки» бизнеса; 

2) приоритет устойчивости и безопасности поставок над максимизацией эффективности; 

3) активное вмешательство правительств в жизнь компаний; 

4) для создания устойчивой стоимости и репутационного капитала бренда ключевым понятием станет «stakeholder capitalism» — погоня за финансовой прибылью больше не может быть целью компаний, они обязаны служить всем заинтересованным сторонам, а не только акционерам; 

5) последствия карантина скажутся на всех отраслях, меняя потребительское поведение и правила на рынках, — компании будут вынуждены постоянно адаптироваться и изобретать себя заново; 

6) личная физическая и психическая устойчивость, комплексный подход к благополучию на личном и корпоративном уровне: мы не можем быть здоровыми индивидуально в нездоровом мире. 

 

#10 ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ПЕРЕЗАГРУКА

 

Для многих COVID-19 стал потрясением. Он вынудил большинство людей во всем мире самоизолироваться от семей и друзей, привел в полный беспорядок личные и профессиональные планы, подорвал чувство экономической, психологической и физической безопасности.

Стресс, порожденный ограничениями и чувством неуверенности в завтрашнем дне «перезагрузил» наше отношение к миру и другим людям, обнажив как лучшие, так и худшие стороны нашей природы. Обычно стихийные бедствия, такие как ураганы и землетрясения, объединяют людей. Пандемии же, наоборот, разобщают.

Потому что представляют собой не кратковременное событие, а продолжительные бедствия, которые вызывают постоянное чувство беспокойства, неопределенности и недоверия к другим, коренящееся в первичном страхе смерти.

Когнитивное закрытие часто требует черно-белого мышления: вопрос, кому мы доверяем или не доверяем, становится критическим. Люди по своей природе социальные существа.

Если лишить нас социального взаимодействия, наша жизнь переворачивается с ног на голову. В первые месяцы пандемии произошел рост домашнего насилия, а также взрыв психических расстройств.

И на данный момент непонятно, сможем ли мы полностью вернуться к нашему прежнему образу жизни. Вместе с тем, экзистенциальные кризисы, сталкивая нас с нашими собственными страхами, предоставляют больше возможностей для самоанализа.

Пандемия COVID-19 заставила многих из нас замедлиться и задуматься о том, кто мы, что для нас действительно важно и чего мы хотим. Зачастую в изоляции активизируются творческие способности.

Нет никаких сомнений, что в ближайшие несколько лет мы станем свидетелями творческого взрыва стартапов, прорывов в области науки и искусства.

Пандемия изменила наше чувство времени — оно стало аморфным и недифференцированным. Но, возможно, эти наблюдения заставят некоторых из нас пересмотреть отношения со временем и больше ценить его драгоценные моменты.

Пандемия поменяла наши модели потребления, которые нетождественные счастью и самореализации, ведь удовлетворение необязательно должно зависеть от безжалостного потребления — возможно, как раз наоборот.

COVID-19 перезагрузил наше отношение к природе. Теперь мы знаем, что отсутствие контакта с природной средой снижает иммунитет, провоцирует различные воспаления, вредит нашему физическому и психическому благополучию. 

 

#11 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

COVID-19 вызвал серьезные изменения в экономике и обществе, обострил проблемы, существовавшие до пандемии. Мы не знаем, каким мир будет завтра, но без Великой перезагрузки он будет глубоко ущербным. Мы обязаны начать ее, не дожидаясь глобальных конфликтов или революций. 

Если судить по статистическим данным, состояние мира по сравнению с прошлым улучшилось «в среднем». Но в «среднем» — это далеко не для всех. Нужно подчеркнуть, что: 

1) поведенческие реакции людей определяются не статистикой, а нарративами и эмоциями; 

2) вместе с улучшением условий жизни растут и ожидания людей.

COVID-19 — одна из наименее смертоносных пандемий за последние 2000 лет. Однако из-за того, что в современном мире эпидемиологические, социальные и другие риски взаимосвязаны, ее последствия не менее разрушительны.

Существует риск того, что после пандемии мир станет еще более разделенным и конфликтным. Но возможен и альтернативный сценарий, при котором сотрудничество между странами позволит быстро и мирно перезапустить экономику и к 2030 году достигнуть целей устойчивого развития.

Успешное преодоление коронакризиса вдохновит нас на борьбу с другими экзистенциальными рисками: 

1. ядерной угрозой;
2. изменением климата;
3. сверхэксплуатацией природных ресурсов;
4. последствиями различий в уровне жизни у народов мира. 

Сегодня по всему миру возникают движения, требующие «лучшего будущего» и перехода к экономической системе, приоритетом которой является коллективное благополучие.