НОВАЯ МИРОВАЯ ФИЛОСОФИЯ: Жан-Люк Марион, Франция. О конце всего и цели как его преодолении

Жан-Люк Марион (1946) — французский философ феноменологического направления / philomag.com

 

В то время как мир продолжает верить в свой конец, есть те, кто спокойно относятся к этому, поскольку пребывают в свете той науки, которая составляет скрытое философское ядро христианства, а именно — науке о целях. Можно было бы сказать, что Бог слишком велик для философии. До сих пор мыслители хотели заставить Бога войти в свои концепции, им было бы лучше прислушаться к Божественному слову.

Лучше не в смысле их подчинения теологии, а в том смысле, что такое прислушивание открыло бы философии неведомое до того измерение — измерение высшей цели, телеологическое. А в этом случае философам не обойтись без признания реальности откровения — как ничем не обусловленного — не познания или знания, а состояния мышления, предшествующего им обоим.

Я прекрасно понимаю, что идея откровения пришла в богословие с опозданием, чтобы обозначить проявление Бога в истории человечества. Но вместо того чтобы подвергать сомнению слово, несущее в себе всю силу разоблачающего христианства, его следует подвергнуть окончательному строгому прочтению, даже ценой фундаментального разрыва: положить конец применению «схемы толкования».

С его тяжестью эпистемологических предрассудков к тому, что называется «религиозным» (что религиозные «науки» делают очень хорошо), чтобы сделать Бога Библии — феноменом всей реальности.

Если религия действительно является «феноменом», то это потому, что существует религия, которая есть не что иное как следствие этого феномена, нерелигиозного по природе. Слишком легко верить в то, что христианство — это религия, и в этом мы ошибаемся: это феноменальность первоисточников мышления. Раскрытый Бог — Бог всей феноменализации жизни, смерти, эроса, истории, политики.

Настало время остановиться и подумать о только что произошедшем перевороте: мы решили завоевать объект наблюдения, религии открылись; в конце демонстрации мы обнаруживаем, что христианский Бог дает нам возможность увидеть, что он не Бог Библии — а принцип всего откровения, не только феномен откровения, если хотите, но откровение всех явлений.

Прежде чем идти дальше, следует помнить, что связь между даром и феноменальностью — давняя история. Это неизбежное продолжение всех мыслей, которые отказываются от основания или причинности и подвергают сомнению имманентность мира.

Иными словами, основание мира и мышление являются тем феноменом, который проникает в нас за границами мира и реальности. Если мы должны ограничить абсолютное право принципа разума, мир должен быть по крайней мере «дан» нам; вся французская феноменология после Хайдеггера исходит из этого свидетельства, рожденного в прошлом веке.

Этот контекст понимания мышления как того, что производно от феномена Бога, феномена Откровения, позволяет реабилитировать и цель, которая, имея трансцендентный источник, свойственна всей реальности. Тогда и только тогда мы можем переосмыслить историю и структуру реальности.

То, что представляется в ближней перспективе хаосом и абсурдом, в контексте предельной цели приобретает смысл. Ведь иначе — мы сталкиваемся с полной бессмысленностью мира, которую никакая стоическая позиция не способна оправдать, — то, что приходит к небытию, однозначно и бесповоротно лишено смысла.

Смысл имеет лишь то, что неуничтожимо, но способно к трансформации. Но никакая трансформация не возможна вне предельной цели. Цель актуализирует, реализует смысл и открывает перспективу перехода его в нечто качественно иное. Тогда конец становится переходом и исчезает экзистенциальный тупик, в котором находится все человечество.

 

Перевод: Олесь Манюк (кандидат философских наук, консультант по опережающим исследованиям Jansen Capital Management)