Можно ли предвидеть будущее? Один нобелевский лауреат, Альберт Эйнштейн, будучи ярым сторонником детерминизма, считал, что можно, поскольку у всех событий есть свои закономерности и причины. «Бог не играет в кости!» — провозглашал он.
Другой нобелевский лауреат, Нильс Бор, считал, что реальность носит вероятностный, статистический характер. «Не учите Бога, что ему делать!» — говорил он Эйнштейну.
По своему накалу их научные дебаты больше напоминали религиозные споры католиков и протестантов. А как иначе, если речь шла о «тайне Бога», без разгадки которой невозможно понять природу реальности.
«КОСМИЧЕСКОЕ ЧУВСТВО ЭЙНШТЕЙНА»
Бог не играет в кости!
Альберт Эйнштейн
Эта знаменитая фраза Альберта Эйнштейна широко известна. Однако не так хорошо известен ее культурный и религиозный контекст. Для начала давайте разберемся, как великий физик представлял себе Бога. И тогда нам станет понятно, почему, по мнению Эйнштейна, это Высшее существо отказывается играть с миром в кости, то есть отдать все происходящее во Вселенной на волю случайности.
- «Слово «Бог» для меня не более чем выражение и продукт человеческих слабостей».
- «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но вовсе не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей».
- «Я не атеист. Я не знаю, могу ли я охарактеризовать себя как пантеиста. Эта проблема слишком сложна для нашего ограниченного ума».
Как видим, представления Эйнштейна о Боге не обладали теологической ясностью, дипломированным богословом он все-таки не был. Хотя, как человек интеллектуально добросовестный, состоял в переписке с раввинами, с которыми обсуждал интересующие его вопросы.
В итоге у Эйнштейна сложилось нечто вроде «космического религиозного чувства». Он говорил, что оно характерно для святых и атеистов. Не будем забывать, что интуиция, которую ученый считал «священным даром», сыграла не последнюю роль в его великих открытиях.
«ТЕОРИЯ ВСЕГО»
Конечно, это парадоксальное космическое чувство «святого-атеиста» исключало церковную иерархию и образ антропоморфного, человекоподобного Бога. Мир представлялся Эйнштейну огромной библиотекой, в которой оказался несмышленый ребенок — человечество. Ребенок осознает, что книги кто-то написал и расставил в определенном порядке, но языков, на которых они написаны, он не понимает.
«Мы видим, что Вселенная устроена удивительно, подчиняется определенным законам, но мы понимаем эти законы лишь смутно. Наш ограниченный разум не способен постичь загадочную силу, которая качает созвездия», — утверждал Эйнштейн.
Таким образом, мы видим, что в Бога, жестко детерминирующего судьбы людей, он не верил. Но верил, что все происходящее в природе и космосе предопределено единым, универсальным законом. И открыть его можно только «вчувствовашись» во Вселенную, потому что разумом постичь его невозможно.
Если разум говорит нам о случайности, то это просто потому, что он в своей ограниченности не может уловить закономерность более высокого уровня. Открыть эту закономерность — именно такую задачу поставил перед собой гениальный физик, решивший создать «теорию всего».
КВАНТОВЫЙ БУНТ ПРОТИВ НАУЧНОЙ «КЛАССИКИ»
Естественно, Эйнштейн не только как вызов здравому смыслу, но и почти как личный вызов воспринял эксперименты, проводимые в рамках квантовой механики. В ходе их выяснилось, что электроны «квантовались», то есть в одних случаях вели себя как частицы, а в других как волны. Квантовый эффект попросту взорвал до этого вполне себе упорядоченную и логичную научную картину мира, созданную в рамках классической физики, вершиной которой была теория Эйнштейна.
«Космическое религиозное чувство» Эйнштейна, благоговевшего перед красотой и порядком во Вселенной, не могло смириться с присутствием «случайности» в идеальном замысле Творца. Как можно вывести окончательную, универсальную формулу «всего», если исключения из правил, по которым устроено это «все», на микроуровне могут быть бесконечными?
Так и родилась эта эйнштейновская фраза про Бога, крайне отрицательно относящегося к азартным играм. Между прочим, в оригинале она звучала следующим образом: «Квантовая механика заслуживает большого уважения. Но внутренний голос подсказывает мне, что это еще не идеал.
Теория многое открывает, но не приближает к разгадке тайны Всевышнего. Что касается меня, то я по крайней мере убежден, что Он не бросает кости». Внутренний голос… Не особо убедительный аргумент в научном споре.
ОТКРОВЕНИЕ ИЛИ РАЗУМ?
Теперь вы понимаете, чего на самом деле хотел Эйнштейн, — разгадать «тайну Бога»! Но если представить, что всемогущий и всеведущий Господь сам подчинил свою волю случаю, как это происходит с любителями азартных игр, то тогда и тайна Его случайна, непостижима и научно неописуема… А может быть, даже и тайны никакой нет? Тогда собираем свои научные безделушки и расходимся по домам.
Интересно, что на принципиальную возможность «разумения» божественной тайны задолго до Эйнштейна указывал еще апостол Павел. Но он уточнял, что оно возможно лишь через откровение свыше. Собственно говоря, примерно так же, через откровение, совершил свои самые главные открытия «ранний» Эйнштейн.
«Поздний» Эйнштейн сделал выбор между «космическим религиозным чувством» и «человеческим разумом» в пользу последнего. И, можно сказать, проиграл — «теория всего», к сожалению, никем не создана до сих. Впрочем, означает ли это, что великий ученый во всем был неправ?
И в этой правоте у Эйнштейна есть неплохой союзник. Ведь, как ни странно, парадоксальных точек сближения науки и религии становится все больше. И онтологически древнейшие языки описания реальности оказываются довольно точны.
САМ НЕ ИГРАЕТ И ДРУГИМ НЕ ДАЕТ…
Давайте вспомним, что игра в кости — это древнейший ритуал гадания на костях животных, позволявший узнать волю богов. С этой точки зрения Эйнштейн не так уж и ошибался.
Во-первых, чью волю таким образом должен узнавать всевидящий Бог, свою собственную? Бессмысленно: она ему и так известна. Во-вторых, зачем ему это делать, чтобы узнавать будущее? Ведь в надмирном измерении, где он пребывает, времени вообще нет и будущего, соответственно, тоже. В-третьих, с кем играть ему там, в этой надмирности? Равновеликого соперника все равно нет.
Не будем забывать, что азартные игры, в том числе и игра в кости как суррогат богопротивных гаданий о будущем, в традиционных религиях запрещены. Будда сформировал целый список игр, в которые категорически нельзя играть его последователям.
Мухаммед приравнял азартные игры к алкоголю, который мусульманину употреблять запрещено. Христианство настороженно относится даже к шахматам. В этом контексте Творец мира, играющий в кости, смотрелся бы, мягко говоря, неубедительно.
ПОТРЯСАЮЩАЯ ТЕОРИЯ!
Но поклонники квантовой теории, они же злостные враги эйнштейновского детерминизма, так просто не сдались. В конце 20-х ученые разделились на два лагеря — детерминиста Альберта Эйнштейна и индетерминиста Нильса Бора.
Сегодня Бор менее известен, чем Эйнштейн. Однако так было не всегда. Еще один великий физик-теоретик, Вернер Гейзенберг, утверждал, что «в нашем столетии влияние Бора на физику и физиков было самым сильным, сильнее даже влияния Альберта Эйнштейна».
Сам Гейзенберг, в свою очередь, немало постарался, чтобы умножить на ноль здравый смысл тогдашнего научного сообщества, и без того ошарашенного открытием двойственной, корпускулярно-волновой природы электрона.
В 1927 году даже вундеркинды квантовой механики с трудом понимали открытый Гейзенбергом принцип неопределенности: если вы хотите узнать точную скорость частицы, то определить точно, где она находится, невозможно. Обратное тоже верно.
Под стать ему был и принцип дополнительности Бора, который так выразил шок от последний научных открытий: «Если квантовая теория не потрясла тебя, ты ее просто пока не понял». А она действительно потрясала.
БОРЬБА ТЕОЛОГИЙ И ВООБРАЖЕНИЙ
Квантовая механика обнаружила, что, в отличие от работающих как часы причинно-следственных законов макромира, в субатомном микромире все обстоит иначе — определенности нет, принципы причинности нарушаются. А когда мы имеем дело исключительно с вероятностями, то о «реальности» можно говорить только в кавычках.
Поскольку исключительно от характера эксперимента, то есть от «наблюдателя», будет зависеть, является свет волной или частицей. Самое интересное, что свои идеи и вдохновение Бор черпал так же, как и Эйнштейн, вовсе не из «строго научных», рациональных источников.
Первый, как мы уже говорили выше, — из «космического религиозного чувства», второй — из книг религиозного философа-экзистенциалиста Серена Кьеркегора и своего учителя, датского теолога Харальда Геффдинга.
Таким образом, спор Эйнштейна и Бора был столь же строго научным, сколько и теологическим. А если учесть, что основным орудием их на научных конгрессах был мыслительный эксперимент, то спор этот вполне можно представить как титаническую борьбу двух гениальных воображений, которая разворачивалась в Брюсселе на знаменитых Солвеевских конгрессах.
ЧИСТИЛИЩЕ ДЛЯ КВАНТОВЫХ ЕРЕТИКОВ
Накал страстей был практически такой же, как в религиозных войнах, ведь речь шла не просто о ревизии основ физики, на кону стояла природа реальности и, в конечном счете, природа Бога. Лагерь Эйнштейна покинул, переметнувшись в стан врага, даже его давний друг, австрийский физик Пауль Эренфест.
Приверженцы квантовой теории ощущали себя практически еретиками, достойными самого настоящего «научного» ада. «Для профессоров, преподающих квантовую теорию, в чистилище есть специальный семинар, где они вынуждены слушать лекции по классической физике десять часов каждый день», — издевательски писал Эйнштейну Эренфест.
Он упрекал друга, что третирует Бора так же, как некогда физики-консерваторы шельмовали его теорию относительности.
И в этом была доля правды, поскольку об идеях Бора Эйнштейн порой высказывался в крайне уничижительном тоне:
Эта теория напоминает мне состряпанный из бессвязных обрывков мыслей набор бредовых идей исключительно умного параноика
СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ЛУНА, КОГДА НА НЕЕ НЕ СМОТРЯТ?
Как видите, среда физиков-теоретиков того времени напоминала Клуб веселых и находчивых. Не менее, чем эйнштейновская фраза про кости, известен остроумный ответ Нильса Бора: «Эйнштейн, не указывайте Богу, что делать!» И в самом деле, что мешает всемогущему Богу сделать пресловутого кота Шредингера одновременно и мертвым, и живым? И почему бы этой способности кота не быть объективной характеристикой сотворенной им реальности?
Эйнштейн, конечно, великий ученый, но его возможности все-таки ограничены, а свобода воли Бога безгранична и абсолютна. Вряд ли даже самому неортодоксальному богослову есть что на это возразить. Такое представление ближе всего к исламской идее: в каждое мгновение Бог постоянно творит мир заново из ничего — никаких промежуточных причин нет.
При таком подходе вполне рабочим оказывается и даосистское убеждение в том, что наше представление о реальности не тождественно самой реальности. Выходит, то, что мы называем реальностью, появляется исключительно вместе с наблюдателем. Но что же тогда происходит с объектом, когда на него никто не смотрит?
«Вы действительно считаете, что Луна существует, только когда вы на нее смотрите?» — ехидно спрашивал у квантовых теоретиков Эйнштейн.
ИНТУИЦИЯ ПРОТИВ СТАТИСТИКИ
Под конец жизни от смирился с тем, что квантовая теория содержит часть истины. Но так и не смирился с идеей Бора, что физика имеет отношение не к природе как таковой, а только к тому, «что мы можем сказать о природе». Он считал, что есть нечто «за» квантовой теорией, что еще не открыто наукой. А волновая функция — это чисто умозрительный, математический объект, вводимый из-за недостаточного знания учеными закономерностей квантового мира.
Говоря об этом, он ссылался на свою научную интуицию, несмотря на то, что статистические данные экспериментов подтверждали правоту квантовой теории. Но то, что для Эйнштейна казалось ограничением познания, для Бора было условием преодоления объектного фетишизма классической физики, исключения произвола в достижении объективности научных интерпретаций.
МНИМЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ
Спор двух гениев не разрешен до сих пор. Думается, он и не может быть разрешен, поскольку представляет собой два лишь на первый взгляд принципиально противоположных ответа на один и тот же вопрос: «Познаваемы ли Бог и мир?» На это наука, точно так же, как и ортодоксальное христианство, представленное, например, учением Дионисия Ареопагита, отвечает: «Да, познаваемы».
Но познаваемы двумя способами, которые являются дополняющей альтернативой, а не отрицанием друг друга. Условно говоря, детерминист Эйнштейн оказывается на стороне позитивного (катафатического) богопознания, а индетерминист Бор — на стороне негативного (апофатического) богопознания.
Возможно, какой будет ваша картина мира, зависит от того, чьими глазами вы на него смотрите — Эйнштейна или Бора. А может быть, своими собственными. И это все равно будет один и тот же мир. И любое ваше открытие будет одинаково захватывающе и невероятно.
БОГ И ЕСТЬ СЛУЧАЙ!
Но если вы думаете, что мысль человеческая ничего круче, чем Эйнштейн и Бор, выдумать не в состоянии, ошибаетесь. Существует третий вариант ответа на вопрос: «Может ли Бог быть генератором случайности?» Его придумал наш современник, выдающийся физик-теоретик Стивен Хокинг, к сожалению, скончавшийся в Кембридже в 2018 году.
Хокинг заявил:
Все доказательства указывают на то, что Он — заядлый игрок, который играет в кости при каждом возможном случае
Давайте проведем с вами еще один мысленный эксперимент: представим, что Бог не отдает себя во власть случая и не генерирует его, потому что он сам и есть Случай! Получается, что кости он все-таки бросает, но каждый раз у абсолютно случайного результата как бы задним числом все равно есть причина — воля Бога.
ПРИЧИНА ВСЕГО — В БУДУЩЕМ, А НЕ В ПРОШЛОМ?
В последние годы у физиков появляются вполне научные идеи о существовании ретропричинной интерпретации, согласно которой будущее может влиять на прошлое. Детерминизм, безусловно, важнейший научный инструмент объяснения и предвидения будущего, а также представления любых объектов в их развитии.
Но если предположить, что источник причинности находится не в прошлом, а в будущем, то настоящее вполне может выглядеть как зона непредсказуемых вероятностей. А в таком случае наиболее адекватным инструментом предвидения будущего становятся откровение и пророчество.
Идея красивая. Однако история спора Эйнштейна и Бора и вся история науки подсказывают, что точку здесь ставить рано. Возможно, следующие поколения физиков смогут приблизиться к разгадке «тайны Бога» с помощью каких-то других, не «игральных» метафор.
- ЧТО ВЫ ВЫБИРАЕТЕ: Бога или сому?
- Эволюция «прописала» Бога в нашем мозге
- Известные нобелевские лауреаты — о религии и Боге (Часть I)
- СЕРГЕЙ ПРОЛЕЕВ: если человечество создано по образу и подобию Бога, то почему у нас так много недостатков?
- РАЗВИВАЕТСЯ ЛИ БОГ, ИЛИ ОН ВСЕГДА ИДЕАЛЬНО НЕИЗМЕННЫЙ
- ВОСЕМЬ ГИПОТЕЗ, ПОЧЕМУ РЕЛИГИЙ МНОГО, А БОГ ОДИН
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
